Алмазный Огранщик: система управления бизнесом и жизнью. Майкл Роуч

один ужасный случай, когда мне пришлось открыть одну из таких коробок, чтобы разделить ее содержимое между двумя покупателями. Внутри лежала внушительная связка алмазных перстней из так называемого медного золота! Я помчался обратно в центр в район тридцатых улиц с этим товаром, который вызвал бешеное количество телефонных звонков на Ближний Восток. Проблема в том, что 14-каратное золото можно сделать по-разному. В золотой каратной системе (в отличие от алмазной) число двадцать четыре означает чистое золото. Оно слишком мягкое для ювелирных изделий, и при нормальной носке 24-каратный перстень просто разваливается. Поэтому мы примешиваем различные металлы, чтобы сделать его тверже.

      Если такая смесь на четверть состоит из других металлов, то кольцо считается 18-каратным. В США разрешены сплавы в восемнадцать, четырнадцать и десять золотых каратов. Металл, который добавляется, чтобы сделать кольцо тверже, определяет и его окончательный цвет: например, от никеля золото становится светло-желтым, а от меди – ярко-красным. Комбинируя примеси, получают и другие оттенки. Американцам чаще всего нравится светло-желтая гамма, азиаты обычно предпочитают золото темных оттенков, а многие европейцы – чисто медное, или червонное, золото. Эта партия колец была отлита по ошибке в европейском цвете.

      Это воспоминание о ранних годах нашей компании мне особенно дорого: как наша команда из трех-четырех человек очертя голову рванула тогда в центр, на завод гальванических покрытий, как мы уговаривали его владельца поторопиться с нанесением дополнительного слоя желтого (очень дорогого) золота поверх червонного. И вот мы с этими будущими мультимиллионерами сидим за столом вместе с пятнадцатью пуэрториканскими девушками. Офер и Ая пытаются перекричать друг друга на иврите, обсуждая инструкции, а девушки вторят им на испанском – и никто из них не может понять, зачем нужно золотить золото. Но уже очень скоро мы сидим плечом к плечу, ссутулившись над этими алмазными перстнями, и покрываем их специальным составом, который защитит те части, которые мы не хотим золотить.

      Потом на свой страх и риск мы завели собственную фабрику. Помещение было почти такое же – комната с голым цементным полом на манхэттенской улице, разделенная огромными стенами в виде железных решеток. Было там и наше первое настоящее хранилище в подвале. И здесь есть что вспомнить! Например, как в ночь переезда мы распустили на нитки ковер и ползали вокруг на четвереньках, собирая крошечные алмазные осколки, которые обронили за последние месяцы работы (их набралось несколько сот). Или как наша сотрудница случайно заперлась в новом хранилище на всю ночь, а ее муж все интересовался, до какого же времени мы все-таки работаем. Как я вкалывал до седьмого пота в одном и том же, единственном (шерстяном) костюме среди влажного нью-йоркского лета, потому что мой лама требовал, чтобы я никогда не забывал играть свою роль, – мне полагалось носить костюм каждый день, не помышляя снять его или хотя бы ослабить галстук.

      Прошло