– Кто вы? – спросил я вслух.
– Мы – гималайские йоги, – божественные голоса, которые ответили мне, трудно описать; мое сердце трепетало.
– Как же я мечтаю отправиться в Гималаи и стать таким, как вы!
Видение исчезло, но серебристое сияние расходилось во все стороны кругами и растворялось в бесконечности.
– Что это за чудесное свечение?
– Я – Ишвара[10]. Я есть Свет, – голос напоминал шепот облаков.
– Я хочу быть единым целым с Тобой!
Божественный экстаз медленно угас, но я вдохновился на поиски Бога. «Он – бесконечная, всегда новая Радость!» Это воспоминание еще долго жило во мне после того упоительного дня.
Навсегда осталось со мной и другое детское воспоминание – навсегда в буквальном смысле, потому что я ношу этот шрам по сей день.
Тем ранним утром мы с моей старшей сестрой Умой сидели под деревом маргозы во дворе нашего дома в Горакхпуре. Сестра помогала мне изучать бенгальский букварь, но я не мог оторвать взгляд от попугаев, которые неподалеку поедали спелые плоды маргозы. Ума пожаловалась на фурункул на ноге и принесла баночку с мазью. Я намазал немного средства на свое предплечье.
– Зачем ты нанес лекарство на здоровую руку?
– Видишь ли, сестренка, я предчувствую, что завтра у меня вскочит фурункул. Я проверяю твою мазь на том месте, где он появится.
– Маленький врунишка!
– Сестренка, не называй меня врунишкой, пока не увидишь, что произойдет утром! – ответил я с негодованием.
На Уму это не произвело впечатления, и она трижды повторила свою насмешку. Непреклонная решимость звучала в моем голосе, когда я медленно ответил:
– Силой воли, дарованной мне свыше, я утверждаю, что завтра именно в этом месте на руке у меня появится большой фурункул, а твой – увеличится в два раза!
Наутро у меня вскочил большой фурункул на указанном месте. Фурункул Умы распух в два раза больше. С воплем моя сестра бросилась к Матери: «Мукунда стал колдуном!» Мать строго приказала мне больше никогда не использовать силу слов для причинения вреда. Я навсегда запомнил ее мудрую рекомендацию и с тех пор следовал ей.
Мой фурункул вылечили хирургическим путем. После небольшой операции остался шрам, заметный и по сей день. На моем правом предплечье хранится постоянное напоминание о силе простого человеческого слова.
Несложные и, казалось бы, безобидные слова, которые я с глубокой сосредоточенностью сказал своей сестре Уме, обладали достаточной скрытой силой, чтобы произвести эффект разорвавшейся бомбы. Позже я понял, что взрывную вибрационную силу речи можно мудро направить на избавление