– Вроде того, – говорю. – А что, документов никаких не надо?
– Потом покажешь, – парень махнул рукой, мол, следовать за ним, и открыл маленькую дверцу рядом с большими воротами. Я взобрался следом за ним по узкой темной лестнице до деревянного люка. Через который мы выбрались в квадратную башню над воротами.
– Я тут вас подожду, топай до гостишки, – он ткнул мне пальцем в деревянную платформу подъемника. Без перил или чего-то подобного, никакой техники безопасности! Конструкция выглядела настолько ненадежной, что мне как-то даже не по себе стало. Но виду я не подал, смело встал на скрипнувшие под ногами доски и повернул рычаг.
Уф, блин! Пара минут страха и желания все время схватиться за едва ползущий трос, и я на земле.
Долго искать и выспрашивать мне не пришлось. Брюквера было слышно еще наверху. Он немелодично горланил песню на немецком, иногда заменяя слова на «айлюлю!» и «цаца».
Я остановился метрах в двадцати и некоторое время с умилением смотрел на идиллическую картину. Компания расположилась за деревянным столом под дощатым навесом. Рыжий Брюквер сидел в обнимку с Гиеной, они раскачивались в такт песенке, изредка пилот отхлебывал из темно-зеленой бутылки. На моментах «айлюлю!» и «цаца!» Гиена даже подпевал. Натаха стояла поодаль, распустив волосы, которые на фоне закатного солнца смотрелись и вовсе уж огненными. Даже Бюрократ утратил немного свою чопорность. Очки слегка перекосились, в руках – жестяная кружка. Кроме этих четверых присутствовали еще два каких-то невразумительных хмыря, и пышногрудая деваха, о роде занятий которой даже особенно задумываться не приходилось. Один из хмырей лапал ее за сиськи, стягивая низкий ворот рубахи еще ниже. Она делала вид, что возмущается, сама же при этом постоянно крутилась так, чтобы ее то и дело выскакивающие на всеобщее обозрение соски были на виду у всех присутствующих мужчин.
– Эй, Бюрократ, – говорю. – Вас как, оставить здесь на ночь, или в город перебазируемся?
– Дали разрешение? – он увидел меня и просиял. Вскочил, поставил на стол кружку и поправил очки. Было заметно, что он слегка нетрезв, но пока еще далеко не в дрова.
– Почти, – отвечаю. – Но у ректора на тебя уже виды, так что готовься. Натаха, Гиена! На выход, с вещами!
– О, Боня! – Гиена перестал петь и раскачиваться. Аккуратно высвободился из цепких объятий Брюквера. Поймал за руку шлюшку и усадил ее на свое место. Брюквер был явно не против такой замены в поле. Во всяком случае, его пение сменилось на одобрительное бормотание, а обе руки немедленно оказались на пышных прелестях девицы. Натаха быстро заплела свои не совсем просохшие волосы в косу.
– Сейчас вещи захвачу, и можем идти, – сказала она.
– Брюквер, ты просто мой герой! – сказал я и хлопнул пилота по плечу. Тот не обратил на меня ровным счетом никакого внимания, впрочем, я его понимал. Что я такое в сравнении с податливым женским телом, которое ему сунули прямо в руки? Какой-то пассажир, делов-то…
Пока скрипучий механизм поднимал нас на стену, я, чтобы