Это была приблизительно третья неделя конфликта. Фронт находился километрах в сорока от нас и стремительно приближался. Ежедневно и еженощно на город сыпался град боезарядов. От маленьких, которые поражали все и всех в радиусе десяти метров; до огромных, оставляющих от крепких зданий облака серой пыли и жгучего пепла. К этому моменту большинство домов в моем районе были еще целыми. Людей практически не было, кроме стариков, которые не захотели покидать дома, и военного патруля, контролировавшего окрестности. Токи я выгуливал только в темное время суток, и это было проблематично, так как была середина лета с короткими ночами. В темноте мы выходили из подъезда и перебегали через небольшую дорогу. В небольшой прогулочный парк с озером. Там я сливался с тенью ствола большого дерева, часто озираясь и контролируя близлежащее пространство, а собака бесшумно бегала поблизости. Если ночью часто бомбили, то мы выбирали время сразу после артобстрела. Десять минут хватало Токи для всех дел. Иногда она заигрывалась и мне приходилось ее подгонять. Собака с первого раза поняла, что сирена предупреждает об опасности, и при начале жутких завывающих звуков она вмиг оказывалась у входа в дом.
До войны она гуляла минимум два раза в день и, конечно, сейчас не могла вытерпеть целые сутки. Поэтому поначалу мучилась и долго ходила из угла в угол квартиры. Ее организм трудно принимал смену режима, а сама она, видимо, очень стеснялась и долго умоляла выйти в дневное время.
– Делай здесь, не терпи, – уговаривал я, периодически сажая ее в ванну.
Но она так ни разу туда и не сходила. Приходилось убирать за ней в комнатах. В эти моменты она ходила рядом, с опущенными ушами и хвостом. На морде проявлялись черты глубокого сожаления о содеянном.
– Ничего страшного, не переживай, – говорил я, промывая тряпку и подмигивая ей.
В какой-то из дней в кранах исчезла вода и стало жестче. О воде не думаешь, когда она всегда есть рядом, будто это что-то само собой разумеющееся. И вообще, очень много привычных, незаметных в обыденности, но как оказалось, крайне необходимых вещей, исчезли в это время. От еды и лекарств, до средств гигиены, связи и передвижения. Без них жизнь плавно перетекала в выживание.
Вода сначала пропала полностью, через пару часов полилась грязная жижа, после чего краны закашляли в предсмертной агонии и испустили скрипучий затухающий дух. Я, задолго до этого, побеспокоился о запасах и наполнил ей всю подходящую тару. Навскидку, воды должно было хватить нам с Токи на месяц. К тому же, теперь я не запрещал пить собаке из озера, в то время оно еще оставалось чистым. Запасы же еды, а это в основном крупы и спагетти, казались мне тогда довольно солидными, и я не переживал по этому