– Ну как? – спросила она, окончив.
Я затруднялся что-либо ответить. Если бы она одевалась на выпускной или свадьбу, я бы сказал правду – что она в нем прекрасна. Но сейчас я промолчал.
– Жаль, нет зеркала. Наверное, я немного вышла из размера. Сильно оно мне большое?
– Вроде не очень, – ответил я, думая про себя «не все ли равно».
Девушка, словно прочитав мои мысли, ответила:
– Не знаю. Лейтенанту надо чтобы я была красивая.
– Ты красивая. Твоя красота не зависит от одежды, и уж тем более от слов и мыслей этого человека, – я избегал упоминаний о том, для чего предназначен этот наряд и хотел, чтобы она побыстрее его сняла.
– Сыграй что-нибудь красивое, – попросила она.
Я не смог отказать ей. Возможно, это последний день для этой бедной девочки и ее завтра выглядело куда мрачнее моего. Я присел в угол, взял скрипку и начал играть. Неизвестно, что руководило моими руками, инстинкты, разум или душа, но инструмент производил медленную грустную мелодию. Анна плавно перебирала ногами на носочках, руки двигались, словно флаги на легком ветерке. Она незатейливо кружилась в разные стороны, откидывала назад голову и волосы развевались рябью темных волн. Шлейф платья завязывался и развязывался вокруг грязных штанов, немного задевая темную лужу крови на полу, и размазывая ее.
– Можно тебя попросить кое о чем? – сказала Анна, когда мелодия окончилась.
– Конечно.
– Можешь потанцевать со мной?
– Я не очень умею танцевать, но давай.
Я встал и подошел ближе. Она положила ладони мне на плечи, я на ее талию и, не прижимаясь друг к другу, мы стали медленно кружится на одном месте. В моей голове все еще играла музыка и я вспомнил, что именно эта мелодия была во мне, когда я встретил Эву.
– В этом году у меня должен был быть выпускной. Папа говорил, что обязательно сделает мне сюрприз, и я знала, что он хочет отвезти меня к морю. Кажется, он ждал окончания моей учебы больше, чем я. Радостно говорил, чтобы я с осени начинала искать платье. И что с удовольствием станцует со мной вальс. И вот я в платье, папа…
Анна громко зарыдала и сильно прижалась к моей груди. Она содрогалась от всхлипываний и передала мне часть своей жгучей горечи. Мы плакали вместе и теперь уже я гладил ее по волосам. И, веря в несбыточности своих слов, все же, запинаясь, пытался успокоить:
– Будет, Анна, будет у тебя выпускной. И море будет. Все будет, милая. Главное не сдаваться и быть сильной. А ты ведь сильная, я вижу, я чувствую это. Я знаю.
Меня подкашивало от усталости, головокружения и боли, но я пытался держаться до конца и не отпускать