Шкаф, ребенок, четыре стены и она.
Я иду, а вокруг рассыпается снег.
Осыпается снег, открывается лед.
Зимний день. Вдоль забора идет человек.
Человек… Человек… Посмотрите – идет.
Самолеты летят и летят…
*
Самолеты летят и летят,
И, друг друга едва узнавая.
Города друг на друга глядят
Сквозь замерзшие окна трамвая.
Самолеты летят и летят,
И, в чужих города пребывая,
Пассажиры беззвучно сидят
У заснеженных окон трамвая.
Сон и шорох двуногой травы…
Мимолетные, кто же мы сами? -
Во Владимире гости Тувы,
А в Калуге друзья из Рязани.
Что я видел в чужихъ городах? -
Забегаловок ролные чаши?
Даже яблоки в наших садах
Совершенно такие, как наши.
Всюду осень и всюду зима.
Всюду люди темны и усталы.
И повсюду чужие дома,
Одинаковые, как кристаллы…
Ночью всюду цветные огни…
Мы спешим, все равно не успеем.
Мы в замерзшем трамвае одни,
И быть может, друг друга согреем.
Час прощания. не забывай!
Что я именно не забываю?
Ничего. Только этот трамвай
И замерзшие окна трамвая.
Ветер в лоб обдувает кабину…
*
Ветер в лоб обдувает кабину
И поет неизвестно кому.
Свет бежит, обгоняя машину,
И торопится спрятаться в тьму.
Мчатся мимо уснувшие хаты,
В полных лужах сверкает вода.
И поверить нельзя, что когда-то
Я не ехал еще никуда.
Тихо ждать, наблюдая окрестность,
Утопать в пребывании здесь.
В неподвижности есть неизвестность,
И, быть может, движение есть.
Но пойми, разве мог я остаться? -
Это было бы хуже тоски.
Даже тени бесплотные мчаться,
Совершая смешные прыжки.
Знакомства на почве прогулок…
*
Знакомства на почве прогулок
Людей, и детей, и собак.
А дальше пустой переулок,
Обещанный холод и мрак.
Лишь окон бледнеющих пятна.
Как школьники через музей,
Идут между ними обратно
Фигуры случайных друзей.
В разлуке обида и жалость.
Какой-то некрикнутый крик.
Все канули. Небо осталось.
Бульвара родной материк.
Смертельная верность до гроба.
И путает странно душа
Окно твоего небоскреба
С окном моего шалаша.
На железной дороге
Храп и топот железных коней.
Их