– Аннабелль… – начал Гидеон и смолк, точно забыл, о чём хотел спросить, жадно глядя на фейри и едва ли не пуская слюни из приоткрытого рта.
– Ты можешь занять свободный столик, Гидеон. – Белль заставила себя дежурно улыбнуться.
– Хорошо, – сморгнув, произнёс он и послушно пошёл к незанятому столику у клетки с канарейками.
Когда Белль вернулась к нему с меню, он, умоляюще глядя на неё снизу вверх, выдал на одном дыхании:
– Ужин сегодня в «Королевской пристани» в восемь, приходи, пожалуйста!
– Ох, извини, Гидеон… – произнесла Белль, принимая расстроенный вид. – Сегодня Совет Основателей и потом… На сегодняшний вечер у меня уже есть планы.
«Реформы Ришелье сами себя не изучат», – подумала Аннабелль. Это было значительно интереснее, чем ужинать в компании Гидеона.
Парень расстроенно вздохнул и с новой надеждой спросил:
– А завтра?
– Завтра – семейный день, – ответила Белль. Она несколько недель мечтала наконец выбраться со старшей сестрой и племянниками на пикник к заливу святого Элреда, а завтра как раз обещали хорошую погоду.
– А послезавтра?
– Послезавтра двадцать седьмое октября, – ответила Аннабелль.
– Прости, пожалуйста, Белль, – смутился Гидеон и торопливо сделал заказ: брускетта с авокадо и зелёный чай.
Сегодня из-за своей ошибки Гидеон не досаждал Белль разговорами, только виновато следил за ней взглядом. Аннабелль на самом деле вовсе не обиделась: она привыкла, что в Торнфилде большинство предпочитало не вспоминать о том, что семьдесят лет назад двадцать седьмого октября были убиты почти все фейри-полукровки Элфина. Но ей и не нужно было сочувствие большинства: главное, что самые близкие были рядом и поддерживали её. Конечно, Белль по-прежнему оставалась последней фейри, но она верила, что однажды дедушка вернётся из Заповедника и она больше не будет одна.
Аннабелль приняла очередной заказ и направилась к бару, как вдруг, сияя светлой улыбкой, к ней подбежала девочка лет четырёх в синем платье-матроске. Малышка обняла колени Белль, запрокинула голову и, улыбаясь доверчиво и восхищённо, выпалила:
– Я тозе хотю быть «фейлино отлодье», как ты! – и прижалась щекой к ноге Белль.
Детский восторг, искренняя радость окутали Белль в кокон света и тепла, ей так хотелось погладить малышку по светлой голове и чмокнуть в румяную щёчку, но она не