Было немало случаев, когда производство Степана банально не успевало за спросом и начинало захлебываться. В такие недели и даже месяцы ему приходилось привлекать к ремеслу на подхвате, кроме своих детей и племянников, еще и соседских взрослых, а также их детей, коим, разумеется, платил не только наукой, но и деньгами под расчет. Редко случалось нанимать работников вместо себя и на полевые работы (жатву, покос) – это если срочный заказ попадал на период страды, а и то, и другое дело было одинаково важно сделать, не откладывая. Пройдет немало лет, но эти удачные «артельные» годы в жизни Степана и его семьи с привлечением наемного труда будущая власть ему хорошенько припомнит в период выявления кулацких элементов.
Так вот про те две беды. Один раз в момент очередного развоза папкиного товара в Уломской волости на Осипа напала разбойничья шайка. Все произошло неожиданно и дико. На лесной дороге к нему в телегу подсел попутчик, человек в годах, мещанской наружности, с рябым лицом, побитым оспой. Он сам первым спросил, кто таков, да куда-откуда, да что везешь. Предложил даже покурить его самосада, на что Осип отказался: «Не курим». В одном приметном месте мужик тот неестественно громко свистнул, и после того из леса на дорогу высыпала целая мужицкая шайка, которая неспешно и молча стала окружать повозку. Три мрачных типа с дубинами и ножами да сидящий за спиной попутчик (видимо, бывший у них за главаря), к тому же доставший из кармана револьвер.
На такой экстраординарный случай у Осипа был припасен в телеге под соломой любимый топор, но против квартета отпетых бандитов он вряд ли мог теперь помочь. Люди смотрели на него зло и нахально, жизнь парня сейчас в их глазах ничего не стоила. Отберут товар и деньги – это ясно, а вот лошадь Майка? Ее было жальче прочего, хоть, может, по деньгам она и не дороже стоит всего везомого, но давно уже как родная стала, сколько с ней всего езжено-переезжено по череповецким далям. Парень просунул руку и все-таки вытащил топор…
– Парень, не дури! Отдашь все мирно, живым уйдешь! – с угрозой сказал на то вожак. – Будешь кочевряжиться – покалечим, не сумлевайся! Будешь потом всю оставшуюся жизнь кровью писать да от мамки жеваной пищей кормиться!
– Товар и деньги