Пью, не пьянея. Разом скисли вина,
И бутерброд с халвой не лезет в рот.
Задумал маслом написать картину —
Но и она отвлечься не дает.
Не сплю, не ем, все вычурно и пресно,
Боюсь, чуть-чуть – наскучит и нытье…
Чего мне не хватает? Всем известно,
Все в мире начинается с нее.
Все в жизни поправимо, кроме смерти,
Но ложных выходов не меньше, чем проблем.
Мне не хватает одного, поверьте,
Того же, что всегда, везде и всем.
Не просто так тоска тоскущая напала,
Меня не изменить – хоть уши оторви…
На свете всякого добра навалом,
Но не хватает главного – любви.
«Потом, потом, когда-нибудь…»
Потом, потом, когда-нибудь,
давно забыв минуты эти,
ты ощутишь, как вешний ветер
предательски волнует грудь.
Забыв меня, припомнишь ты
весну, и легкий хмель азарта,
и мокрый снег, и ветер марта,
и тишину дворов пустых.
Припомнишь ты когда-нибудь
весенний двор, звонок трамвая
и то, как морось голубая
летела на трамвайный путь.
И в прошлое посмотришь ты,
как после сна, подняв ресницы…
Так смотрят на добычу птицы
с недостижимой высоты.
А я? Поверь, я только рад,
что первое тепло вступило
в свои права – и с новой силой
лучится твой вишневый взгляд.
Меня не вспомнишь ты – и пусть!
Без имени, лица и слова
я в кровь твою проникну снова,
как легкая, хмельная грусть.
Все сгинет, кончится, пройдет,
и наше чувство растворится
среди других, и даже лица
проглотит дней круговорот…
Но, даже если все прошло, —
пройдя к тебе сквозь все границы,
судьбе и времени назло,
как ложь, мечта иль небылица,
тебе ночами будет сниться
мое случайное тепло.
МАРТ
Он умрет, улыбаясь весне,
Весь из солнечных зайчиков соткан, —
Ноздреватый оплавленный снег
Под оплавленным мартовским солнцем.
Одноглазый взъерошенный кот,
Пробираясь по рыхлому снегу,
У забот наши мысли крадет
Вдохновляюще нагло и смело.
И смешон наш стандартный уют,
Где в снегу, сквозь сугробы и лужи,
Деловито-угрюмо снуют
Бледнолицые мудрые люди!
Но в трамвае помятый поэт
Что-то пишет в помятой тетради,
На хмельной неприкаянный свет
Сквозь очки неприкаянно глядя.
Оседают сугробы, ворча,
Просветлели весенние дали.
Здравствуй, солнце мое. Невзначай
На всю жизнь мы счастливыми стали.
Небо к нам подступает в упор,
Плачут солнцем сожженные нервы!
Бог для чувства дает нам простор,
Развернув