Каждый из нас состоит из материальностей разного эволюционного уровня деятельности разума, которые мы можем весьма условно объединить в три известных нам класса: условно неживая материя, живые существа и образный внешний разум живых существ.
Наш разум, какого бы мы высокого мнения о себе ни были, работает через наш мозг. Мы создаём устойчивые мысли и образы, многократно повторяя одно и то же. Когда мы что-то делаем впервые… о, как работает наш разум! Это творчество. И если мы в этом постоянно совершенствуемся – разум работает и живёт.
Но если мы повторяем одно и то же и делаем всё точно так же, то для этого требуется уже минимальная работа разума. В мозгу в этом случае появляется жесткая структура. Это аналог материи. Подобным образом древний разум создал древнюю материю.
При однообразном повторении разум перестаёт существовать как разум, он всё больше становится материей, создавая в мозгу полезные структуры. Материя – это почти умерший разум, скелет разума, окаменевшая ракушка. Однообразное малоосмысленное и не творческое существование – это угасание разума, тупик.
Конечно, и там на своих ступенях развития есть творчество и жизнь, без работы разума никакая структура материи без самостоятельного разума не существует.
Смерть живых существ, носителей разума, понадобилась разуму для воссоздания свежести мыслей и жизненных впечатлений. Смерть нашего тела происходит для продолжения жизни нашего разума, для его обновления. Таким образом, изобретение смерти явилось весьма толковым, полезным для эволюции делом. Смерть обеспечивает свежесть впечатлений нашего разума.
Эволюция разума возможна лишь тогда, когда мои идеи, мои принципы жизни, моё отношение к миру – все мои достижения в области разума, усовершенствованные в моей данной конкретной жизни и личности, сохраняются, несмотря на смерть физического тела. Разум воссоздаёт себя заново при новом рождении, в новой цивилизации тела и в новой для него цивилизации людей.
Разум цивилизации тела тоже совершенствуется. Творцы генетических произведений искусства постоянно находятся в поиске новых форм, новых подходов и конструкций. Мутации, как и любые другие произведения искусства, не всегда бывают удачными. Но лучшие достижения, в которых заключён новый смысл, должны сохраняться и передаваться.
Личные достижения в области разума, конечно, не могут погибать, иначе не было бы никакой эволюции. Герой, жертвующий своей жизнью ради справедливости, и учёный, идущий на костёр за идею, своими поступками лишь продолжают совершенствование структуры своего разума.
Людям с философским складом ума или с «вселенским разумом поэта», так или иначе отвечающим на вопрос «кто я?», обязательно нужен ещё и внешний свидетель, до конца их понимающий, с которым можно вести мысленный диалог, поскольку собственного «сознания», собственного внутреннего диалога им уже недостаточно.
Их