Снова легли уже в четвертом часу. Жена выглядела счастливой. А я… Я не сразу уснул. Думал: а стоит ли вообще все менять. Ведь я почти не знаю Кен. Я думал так, но все равно понимал: расстанусь с женой. Ведь Кен не станет делить меня с ней.
И снилась мне Кен, а не жена, которая была рядом. Мы снова были вдвоем на измененном ее волшебством сквере между моим домом и Яузой. Только мы вдвоем, и никого больше. Снова в легкие вливался изумительно чистый воздух, а ноги ласкала длинная, мягкая трава. Мы играли в волейбол большим оранжевым мячом. Такого же цвета были майка и шорты Кен. А еще она собрала свои длинные волосы в хвост. Как же это шло ей…
Мы оба – и я, и она, – знали, чем займемся после волейбола. Уже шли к этому. Прикосновения, взгляды… Но этого во сне не произошло. Меня разбудила жена, когда поднималась с постели.
*****
Начался новый день. Субботний. Он оказался днем, полным неожиданностей. Они начались прямо с утра. Я видел жену, когда вставала – была в прекрасном настроении. Пошла на кухню приготовить завтрак. А потом, почти сразу, я вдруг почувствовал – все изменилось. С женой что-то не так. Мне очень не хотелось вставать, отправляться на кухню. Но альтернативы не было.
Жена так и не занялась завтраком. Сидела за кухонным столом. Я сразу увидел то, что лежало на нем…
Кошмар! Белые смятые трусики (точь-в-точь такие, которые были вчера на Кен) и немного завядшая белая роза – родная сестра той, которая была в ее руке в созданном для нас прекрасном саду.
В руке жена держала большой лист бумаги.
– Так вот как она выглядит? – спросила жена, протягивая мне этот лист. Никогда не слышал, чтобы у нее был такой голос. Глухой. Какой-то безжизненный. Она тщетно старалась скрыть в нем свои эмоции.
Трусики… Роза… И этот рисунок! На нем была Кен на фоне старинного замка с высокой башней, деревьев с раскидистыми кронами, небольшой речки. Она стояла, опираясь руками на невысокую деревянную изгородь. В улыбке Кен я увидел ожидание счастья.
Это был рисунок из папки, которую она вчера принесла на наше свидание. Один из тех, которые были сделаны после встречи со мной. Накануне я лишь бегло взглянул на него, сейчас представилась возможность как следует рассмотреть…
Я глядел на рисунок и размышлял: зачем она все-таки делает это? Зачем так торопит события, делая людям больно? Не только моей жене, но и мне!
«Моя милая волшебница, ты, кажется, переборщила сегодня со своим маленьким злым колдовством», – подумал я. Нарисованная Кен тут же отреагировала на мою мысль, показав мне язык и хитро подмигнув.
Я вздрогнул. Но тут же одернул себя. Когда же, наконец, привыкну к волшебству, вошедшему в мою жизнь? Она