– Икар, я тебя не достоин, – глаза Найза забегали по строкам.
– Я давно тебе об этом твержу.
– Так, а вот это что-то новенькое. Его и правда зовут Мафусаил?
– Я попытался максимально точно перевести имя с одного из старых наречий.
Пока Найз читал, воспоминания о времени, проведённом на Дальних Рубежах, вспышками проносились перед глазами. Пограничные сектора, расположенные ближе всего к соседней галактике, никогда не отличались спокойной размеренной жизнью. После войны же они и вовсе превратились в воплощение хаоса. Для тех, кто пытался покинуть Галактику в надежде спастись от преследования или начать жизнь заново, они служили перевалочным пунктом. Сюда так же стягивались разбросанные по всей Галактике остатки Альянса, практически поголовно разбитые силами противника. Кто-то ещё верил в восстановление армии и нанесение контрудара, кто-то просто добирался туда в надежде на воссоединение с боевыми товарищами. Большие скопления участников Альянса привлекали и тех, кто вёл на них охоту: специальные отряды ГалГвардии, агенты, отправленные Советом, да и просто охотники за головами, рассчитывающие на вознаграждение.
В те времена Найз уже несколько лет работал в центральных секторах, что, безусловно, было рискованно, но очень выгодно. Однако настал момент для того, чтобы на какое-то время исчезнуть с радаров ГалГвардии, повсюду разыскивающей таинственного Кригера. Он отправился в самое беспокойное и сумбурное место в Галактике и не прогадал.
Найз всё сильнее хмурился. Когда кто-то появляется на Рубежах, он чаще всего старается не высовываться, а в большинстве случаев след их теряется сам собой, но имя Мафусаила, явившегося из ниоткуда, снова и снова всплывало в отчёте Икара. На миг ему показалось, что экран вдруг стал красным, и его свечение начало заполнять весь корабль. Выругавшись, Найз отвернулся и, не дочитав, пошел в гостиную. Он отставил стакан с водой и налил виски.
– Завтрак чемпиона? – послышался голос Икара.
– Перестань, – Найз сел на диван, потирая глаза. – Если тебя не затруднит, прочти свои выводы вслух.
***
Вывеска над входом в бар гласила: «Paranoid Polaroid», но, разумеется, никто его так не называл. Обычно говорили просто «У Ларри». У каждого жителя Нижнего города было своё расписание. Те, кто работал днём, набивались в бар к вечеру и плавно проваливались в ночь. Другие, работавшие по ночам, приходили к Ларри уже на рассвете и встречали новый день со стаканом в руках. К обеду бар почти всегда пустел. И всё же Ларри никогда не закрывал своего заведения – в определённый момент гостеприимство стало смыслом его существования, и он не упускал ни единой возможности принять очередного гостя в своем первом и единственном