– Подарок.
Задумчиво оглядев бесплатную еду, я задал резонный вопрос, не торопясь принимать протянутое:
– И чего я такого хорошего сделал?
Может она меня спутала с кем-то?
Но эту мысль я отмел сразу же – не первый раз у нее покупаю, а кто такой внезапно отрастивший яйца сурвер Амадей Амос, носитель великого имени и говночист, с недавних пор на нашем этаже знал каждый.
– На тебя дня три назад та безумная девка с утыканной гвоздями бейсбольной битой напала.
– Напала – подтвердил я.
– Я слышала она напоролась на собственную биту.
– Было дело.
– И несмотря на то, что она пыталась тебя убить, ты пытался спасти ей жизнь и просил вызвать врачей – так говорят.
Пожав плечами, я криво улыбнулся:
– Ну…
– Ты хороший сурвер, Амос – подытожила Канна и наклонилась, поднеся бутер почти вплотную к моему лицу – Возьми.
– Спасибо – приняв наконец угощение, я откусил большой кусок.
Ух ты…
Ржаной хлеб с отрубями, листовая зелень и солидный ломтик слабосоленой рыбы. Если и может быть более лучший перекус после долгой пробежки, то я такого не знаю. Благодарно замычав, я торопливо зажевал, запивая вкуснотищу еще прохладной водой.
– А эти… Шестицветики… – Канна недовольно поджала губы, сразу став старше лет на десять – Что они себе позволяют? Наглые, не чтящие традиций, а теперь еще и разгуливающие по улицам с холодным оружием? Это не дело! Это не по-сурверски! У меня младшая сестра на них заглядывалась, хотел стать одной из них, несмотря на мои уговоры. Но после случившегося здесь на Манеже – как отрезало у нее! Про все эти бредни Шестицветиков забыла, символику их со стены комнаты содрала, снова за книги умные взялась. А ведь почему?
Я продолжал молча жевать, ожидая продолжения гневной речи и Канна не заставила себя ждать:
– Да потому что видела она как та умирала считай у тебя на руках! Издалека – но видела. Нельзя такому радоваться, но как по мне, смерть этой безумной дуры с битой все же пошла многим на пользу! Увидели кровь на полу – и мозги на место встали!
Так вот почему я удостоился бесплатного бутерброда – пусть невольно, но я поспособствовал возвращению младшей сестры Канны на путь истинного сурвера – усердная учеба, получение правильной профессии и работа.
Что-то от того прежнего меня – робкого терпилы Ануса – вырвалось из темных глубин ушибленного мозга и заставило меня осторожно заметить:
– Ты как-то слишком громко и плохо о Шестицветиках говоришь. Могут ведь услышать – опомнившись и силой воли загнав долбанное сыкло обратно во тьму, я улыбнулся – Мне самому плевать на них, но тебе-то зачем лишние проблемы?
– Проблемы? – она расхохоталась и, задрав рукав серой футболки, показала мне левое плечо.
Я