– Что делать? – Юти показалось, что она ослышалась.
– Шить. И постепенно достиг определенных успехов в этом. Больше всего мне нравилось придумывать одежду, которой я прежде не видел. К примеру, все это, – Фромвик указал на себя, – я сделал сам. Красил пряжу, ткал, сшивал.
– И почему вы отказались от всего этого? – спросила Юти.
– Ты смеешься надо мной, прекрасная Ютинель? Я Фромвик, сын Лендрика, в моем роду было больше воинов, чем водится рыбы в Черном озере. С самого рождения я шел к тому, кем являюсь.
– И кем? – спросила Юти. Однако именно этот вопрос внезапно разбередил старую рану.
– Мой отец был Железноруким, а меня воины прозвали Крепкоруким, – горько усмехнулся Фромвик.
Юти удивленно поглядела на Ерикана, и учителю пришлось объяснить:
– В северном языке у некоторых слов есть скрытые значения. Если перевести на имперский, то получится именно «крепкорукий». На местном наречии подобное может значить и человека, частенько удовлетворяющего себя.
– Я знаю, что все они смеются за моей спиной, – продолжил Фромвик. – Мне сорок три года, у меня ни жены, ни детей, лишь это унылое поселение и куча деревень вокруг. Они слушают меня только из-за памяти об отце.
– Если вы уже позор семьи и всех, кто вас окружает, то, может, стоит принять это и заниматься тем, что нравится?
– Но ведь я…
– Самый ужасный ярл, которого я видела, – призналась Юти. – Хотя, сказать по правде, видела я их не очень много. Извините, Фромвик, но у нас на Юге принято говорить начистоту. Правление людьми – это не ваше. Может быть, когда-нибудь вы и станете сносным ярлом, если к тому моменту не упадете случайно с крепостных ворот или не подавитесь куском мяса. Но, как говорила Аншара, не надо биться головой о стену, если можно обойти дом.
Ерикан удивленно посмотрел на Юти, но та отвела взгляд от учителя. Она знала, что богиня никогда не произносила подобное. Просто выражение очень уж хорошо пришлось к слову.
– Но если я отрекусь… Что будет с памятью моего отца?
– Ваш отец навсегда в этих стенах, в рассказах людей, чтущих его доблесть. Лучше подумайте, что станет с памятью вашего отца, если вы останетесь.
– Истинная валькирия, – с придыханием произнес Фромвик. – Твой ум может посоперничать лишь с твоей красотой. Когда я впервые увидел вас двоих, то сразу понял, кто меня спас.
– Это все мой учитель, а вовсе не я, – Юти вспомнила о предупреждении Ерикана и вероятной женитьбе. Какой бы призрачной ни казалась эта возможность выйти за ярла-портного, тогда как цель девочки видна у горизонта, Одаренной хотелось этого в самую последнюю очередь.
– Нет, – покачал головой Фромвик. – Сразу, как я заметил серое кольцо на руке, то понял, кто убил