Ева молчала, позволяя Рону выговориться. Теперь уже менять тему было поздно. Рон, очевидно, долго ждал этого момента, возможно, всю жизнь, чтобы раскрыть кому-то свое видение касательно семейных уз.
– Я наблюдал много раз, как очень быстро из нормальных парней получались приспосабливающиеся к прихотям жены существа. Мужчинами их назвать уже было нельзя, потому что мужчины принимают решения, а эти были просто исполнителями чужой воли.
Ева достала тюбик с лаком, всем своим видом демонстрируя безразличие к данной теме.
Однако, когда она старательно покрыла ногти лаком и уложила тюбик на место, Рон неожиданно продолжил: «Любой нормальный человек понимает, что искажения своей воли, а точнее Воли Творца в мужчине ломают его, лишают его той самой Воли, которая необходима настоящему мужчине».
Ева с интересом уставилась на свои ярко накрашенные ногти, тем самым молча указывая Рону на тщетность его очередной попытки вовлечь ее в разговор. Тем не менее минут двадцать спустя Рон принялся развивать волнующую его тему дальше.
– В итоге через двадцать лет десять достойных парней, я говорю о близких мне людях, своих одноклассниках, превратились в слабаков, добывающих пропитание терзающим их маразматичкам. И что самое смешное: вместо того, чтобы прекратить эту пародию на отношения, бросить все, вырваться из плена обезумевших от ревности, подозрительности и собственного комплекса неполноценности тетенек, – мужики цеплялись за опостылевший им быт и ложно полагали, что не смогут без семьи. Они со страхом твердили, что пора домой… Они привыкли к этой рутине и не знали другой. А жаль… Ведь человек создан совсем для других отношений. Только в нашей некогда безбожной стране, я имею в виду Россию, – пояснил он, – половина парней женились не потому, что это была любовь, а потому, что не знали как справиться с сексуальной энергией по-другому.
– А что, в Америке ситуация отличается? – язвительно спросила Ева.
– В целом, да. Там многие люди молятся, прежде чем вступить в семейный союз.
– Тогда почему вы не молились? – беспощадно проговорила Ева.
– Во-первых, я долгое время был атеистом и совершенно не соприкасался с миром истинно верующих людей. Я больше вращался в среде тех, кто исповедует сексуальную свободу. Видите ли, в Америке тоже есть свои крайности. Но это все же лучше, чем превратиться в безвольное существо при женщине-психопатке, к тому же часто изображающей из себя жертву.
– Но откуда вы знаете про этот маразм? Вы же не были женаты? – спокойно проговорила Ева.
– Я видел это, вернувшись домой, когда встречался со своими друзьями. Очень перспективными ребятами двадцать лет назад.
– И что, сейчас у них нет шансов изменить ситуацию? – с усмешкой спросила Ева.
– Шансы