– Ну, раздевай его, чего застыл! Мне надо еще агрегат настроить!
– Если это так необходимо, я могу сам. – Я снова мысленно отстранил зверя. Конечно, творение Прародителя было достаточно аккуратным, но ощущение ряда пятисантиметровых клыков у ширинки отвлекало.
– Во, молодец! А то вдруг у тебя на заднице еще один поцелуй черноты? – без обиняков выдала аборигенка. – Тут лучше перебдеть. Иначе сначала вроде прояснишься, а потом ночью встанешь чернушником и сожрешь своего куцыра, перьев не останется. Ну и мне нору изгадишь. А я ее знаешь сколько лет строила?
– А тебя, значит, не сожру? – снова постарался я добыть больше информации. Аборигенка оказалась доброжелательно-разговорчивой, что было мне только на руку.
– Подавишься, – хмыкнула девушка, спуская мои штаны до колен и вдруг присаживаясь рядом, чтобы расшнуровать на мне высокие ботинки.
– Ты разве крупнее зверя? – удивился я заявлению, прикинувшись недалеким. – Или есть какой-то защитный покров? – Я вытянул руку вперед, стараясь дотянуться до чужой головы. Она как раз была где-то в районе моей талии.
– У меня есть защитные мозги, – хихикнула невидимка, ловко уходя от прикосновения вместе с моим ботинком. – О, где ж ты столько новых тряпок нарыл? Плотные, блестящие, а шов-то какой ровный! – восхитилась она. – Это носки? Ух ты… старый склад? А еще там есть? А куцыры есть?
– Моя родная планета уже уничтожена, – спокойно сказал я правду, имея в виду Горгонзолу. Ее ведь действительно… зачистили. Не то чтобы я особо жалел.
– Чудища? – тут же посочувствовала аборигенка.
– Хуже. Люди. – Хотя их, наверное, тоже можно назвать чудовищами.
– Люди?! А-а-а… склад разграбили, небось. Оно конечно, столько богачества. Враз стервяги налетят. А ты тоже дурень, хорошие вещички надо поглубже ныкать, сверху рванину какую! А то лазишь по Перепечкам весь такой красивый с целым куцыром мяса! Тут не только чернуха, любой соблазнится.
Самое смешное, что она почти дословно повторила первый закон Горгонзолы: если что-то имеешь – спрячь поглубже, беги быстрее. Не свети на всю свалку, если не хочешь неприятностей.
– Это считается излишеством? – Я удивленно вспомнил свою одежду: плотная жесткая кожа какого-то зверя с окраины спирали. Смотрелась она не особо презентабельно, скорее как жеваная серая чешуя, но мне было плевать. Главное, что она отлично защищала от большинства колюще-режущего оружия и перепадов температур. Разве что ботинки мне подарили отличные. Высокие, матово-черные, с расширенной и толстой, но мягкой и очень гибкой подошвой. В таких легче ходить по болотам и пескам, а шаги практически не слышны. Глава клана Ивановых назвала их «кошачьими лапами».
– А