– Нет. Это так – любопытство. А на чем я остановилась? Ах да! А правда, что за это твой начальник придумал про тебя дурацкую историю… Ну, вроде как ты с женой Самойленко роман крутил?
– Да.
– И он эту свою подлую придумку в ютьюбе вашей военной части выложил? Так?
– Так, – кивнул Родин, с удовольствием отмечая про себя, что девочка не лишена чувства юмора.
– И тебя за это замполит выгнал. Да?
– Нет, – отрицательно качнул он головой, выпуская дым ноздрями.
– Как нет?! – всполошилась Дарья, округлив глаза.
– Не выгнал, а не продлил контракт, – пояснил он, явно подшучивая над дочерью.
– А, ну какая разница? В общем, ты был изгнан из рая.
– Тогда мне именно так и казалось.
– А сейчас?
– Все в мире относительно, дочка, как сказал великий Эйнштейн. И был абсолютно прав, между прочим. Сейчас я даже рад, что так случилось. Конечно, не таким тернистым путем надо было все это пройти. Но, лишившись райского угла, наверное, сначала надо посмотреть и на ад.
– Ну, ты прямо Лев Толстой! – искренне похвалила Даша. – А говоришь, из тебя плохой рассказчик.
– Это – смотря о чем рассказывать. А тушить тоже в фиалках?
Даша встала, молча взяла из его руки окурок, подошла к раковине, подставила его под кран, из которого капала вода. Окурок шипнул, она бросила его в мусорное ведро и, не оборачиваясь, спросила:
– А у тебя правда с женой Самойленко ничего не было?
– Было.
Даша резко обернулась и посмотрела на отца так, словно он сейчас признался ей в гомосексуализме. Он понял, что в своих неуместных шутках, спасавших его от неприятных воспоминаний, перегнул палку и поспешил пояснить:
– У нас с ней были обыкновенные рабочие отношения. Я ей отчеты по складу сдавал.
– Фу, ну ты не Толстой. Ты – Михаил Задорнов, – облегченно улыбнулась дочь, возвращаясь на место. – Хочешь еще кофе?
– Нет, спасибо. Вопросы закончились?
– Это только начало, папочка, – ехидным голоском проворковало несносное дитя. – Сейчас мы подойдем к самому главному.
– Думаю, не стоит, – нахмурился Михаил, понимая, что теперь она захочет повести речь о Галине. И не ошибся.
– Еще как стоит. Ты вот мне скажи, о чем думала мать, когда так с тобой поступила? Это ведь она пошла от тебя на сторону. Да еще с кем?! С этим же Самойленко!
– Послушай, дочь, эти вопросы ко мне уже не относятся. Я прав? Лучше поговори об этом с ней самой. А еще лучше… Я тебе настоятельно рекомендую: вообще не трогай больше эту тему. Что было, то прошло, – шумно выдохнул Михаил, присаживаясь на табурет. – Давай поговорим теперь о настоящем и будущем. О’кей?
Казалось, девочка его не слышала. Она погрузилась в какие-то свои думы. Судя по выражению ее лица – горькие.
– До-ча, – тихо окликнул ее Михаил, – ты где?
– Пап, все это нечестно, – грустно произнесла она, глядя в пол.
– Что