В неспешной ходьбе и прошел мой первый день пути. Для спокойствия я периодически раскидывала магическую сеть, но поблизости были только звери. А Волен то спокойно шел рядом, то убегал к реке. Пару раз охотился. А я сначала просто шла, бездумно переставляла ноги в нужном направлении, забыв о том, что можно остановиться, передохнуть, поесть основательно. Я методично жевала орехи, и в какой-то момент, заметив редкое растение, вспомнила все, что о нем знаю: для чего оно, как приготовить, какие опасности; а потом увидела еще одно, и как-то само собой вышло снова повторение травоведения. Когда до захода солнца оставалось не больше часа, мы с моим верным другом решили свернуть к берегу. Река была спокойной, но дальше по течению, минутах в десяти хода, она немного сужалась. Вот там будет проще всего перейти.
Волен идею поддержал, дальше мы пошли по берегу.
Переходить реку решила в тунике, а всю остальную одежду и наручи сняла и убрала в сумку.
– Что, Волен, пойдем искупнемся? – я стала заходить в воду, подняв для сохранности сумку над головой.
– Давай сначала перейдем, а потом кто хочет, может и искупнуться, – кааган сидел на берегу.
– Согласна. Ты первым не пойдешь? – я обернулась к Волену.
– Нет, я следом.
– Тоже верно. Ладно, идем, – и я пошла дальше. На поверхности вода за день прогрелась, а вот ногам было холодно. Ну да это ненадолго. На середине реки глубина была по пояс, дно было песчаным, и перейти на другой берег не составило никаких проблем. Зверь, видя, что я справляюсь, поплыл вперед. На берегу он был первым. Я же вышла, бросила сумку на песок, проверила окрестности и решила помыться. Когда еще будет такая возможность? Да и зачем откладывать на потом то, что можно сделать уже сейчас. Достала мыло, полотенце, чистую рубашку и, раздевшись, зашла обратно в воду. Вода тоже была моей стихией. Но мне пока не получалось ни приручить ее, ни хотя бы подружиться с ней.
Этому мне предстоит учиться в Академии. У магов чаще всего была одна стихия, реже две. У меня же четыре. Это очень редкий дар… и потому большой секрет. Учитель не переживал по этому поводу, говорил, что так и должно быть в силу моей родословной. Но на мои вопросы о родителях, где они, кто они, он отговаривался одной фразой: «Придет время – все узнаешь, а пока еще рано». Для себя я решила, что их нет в живых. А иначе меня бы искали, да и вообще не потеряли бы. Ведь для любящих родителей ребенок – это счастье. А я верила, что меня родители любили. Так что, в конце концов, я перестала задавать деду вопросы о родных.
Еще одной подчиняющейся мне стихией был воздух. И абсолютно не дружила я пока с землей.
Помывшись, я вышла на берег. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, становилось зябко. Замотавшись в полотенце, с помощью воздуха высушила волосы, потом заплела их в косу, бережно замотала в льняную ткань мыло (сама ведь его варила),