Спину нещадно ломило, тело было еще совсем вялым после болезни, да и ранняя побудка энергичности не добавляла, и больше всего в данный момент мне хотелось прилечь и вздремнуть часик или два, но неугомонная София уже приготовила для меня список заданий на вторую половину дня – почистить и нарезать овощи на ужин, помыть посуду из столовой, натереть до блеска бокалы и приборы для сегодняшних гостей. Об отдыхе можно было только мечтать.
Кухарка снова пыталась разговорить меня, пока мариновала мясо, но я не настроена была откровенничать: в голове роилось слишком много вопросов, на которых нет ответа, а посему велик был риск проколоться на расспросах женщины и сказать что-то не то. Этот мир не больно-то и ласковый к «попаданкам» – никакими уникальными способностями меня не наделил, в великие спасительницы всея вселенной не зачислил, и принца на белом коне не вручил. Так что придется держаться пока за то, что есть, а там будем действовать по обстоятельствам.
Но как бы я не храбрилась, стоило только Софии уйти наверх, по щеке предательски скатилась слеза и капнула на разделочную доску, щербатую от частого использования. От жалости к себе и собственного бессилия хотелось выть в голос. Почему я? За что? Из почти журналиста в посудомойку, у которой за душой ни гроша! Я уже готова была разрыдаться, как на лестнице послышался топот.
– Кристина, лови!
В мою сторону полетело яблоко – спелое, румяное и слегка подбитое с одной стороны.
– Чего скучаем, красавица? – Джонас, свесившийся через перила, лучился энергией и бодростью, отчего стал раздражать меня еще больше.
– Спасибо. Работу работаю, – нехотя отозвалась я, помыла фрукт и осторожно надкусила. Сок так и прыснул в стороны, и я на мгновение зажмурилась от удовольствия. Все-таки что ни говори, но развитие цивилизации сильно сказалось на природе – наши фрукты и овощи даже близко не стояли с тем, что росло здесь.
Мастер вразвалочку спустился вниз, приобнял меня, растерявшуюся, за талию и без сантиментов предложил, маслянисто поглядывая на мои губы:
– Сегодня ночью в кладовой.
– А ну-ка кыш отсюда, подлец! – кухарка, появившаяся из ниоткуда, шутливо замахнулась полотенцем, вечно свисавшим с передника, и спасла меня от излишне любвеобильного парня. – Нечего мне девку портить!
Джонас шустро ускакал наверх, подмигнув напоследок, а мои щеки пылали от праведного гнева и смущения. С чего София вдруг решила, что «девка не порченая», я не осмелилась спросить, но, как ни странно, она была права. Как-то так уж сложилось, что в свои двадцать четыре я все еще была невинна. Поначалу мне нравились недоступные мальчики, потом я с головой окунулась в учебу, а ближе к окончанию университета розовые очки сползли с переносицы: мне, к сожалению, попадались именно парни, не обремененные ответственностью и серьезным взглядом на отношения, что отбило всякое желание заводить роман.