Билл Дверь как будто задумался над этим вопросом. Потом ответил:
– ПОЛАГАЮ, НА ЭТО С УВЕРЕННОСТЬЮ МОГУ ОТВЕТИТЬ «ДА», ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ.
Себя-Без-Ножа-Режу Достабль тоже считал, что у людей не надо выспрашивать лишнего, особенно если под людьми понимать его, а вопросы – из разряда «А эти товары точно ваши?». Но на сей раз никто не явился к нему возмущаться, что он продаёт чужие вещи, а раз так, его всё устраивало. Этим утром он продал более тысячи стеклянных шариков, и пришлось даже нанять тролля, чтобы тот сдерживал напор новых, продолжавших загадочно появляться в подвале.
Людям шарики нравились.
Принцип их работы был до смешного прост и понятен даже среднему жителю Анк-Морпорка после пары неудачных попыток.
Если потрясти шарик, облако белых снежинок вздымалось в жидкости внутри шара и плавно оседало на модельке какой-нибудь достопримечательности Анк-Морпорка. В одних шариках был Университет, в других – Башня Искусств, в третьих – Бронзовый мост, в четвёртых – дворец патриция. Всё это было выполнено в мельчайших деталях.
Но вот наконец они кончились. Что ж, подумал Достабль, жаль. Впрочем, поскольку шарики юридически ему не принадлежали, а только по справедливости – жаловаться ему было не на что. То есть он, конечно, мог жаловаться, но только вполголоса и не на кого-то конкретного. Если подумать, возможно, это и к лучшему. Тащи побольше, продавай задёшево – таков его девиз. Сбывай товар с рук – и потом этими руками сможешь разводить с невинным видом: «Кто, я?»
Но они и правда были красивенькие. Кроме подписи, как ни странно. Она была накорябана неграмотной рукой, будто автор никогда прежде букв не видел и пытался их скопировать. На донышке каждого шарика, под изысканным зданием, укрытым снежинками, красовались слова:
Наверн Чудакулли, аркканцлер Незримого университета, был просто неудержимым автокондиментором, сиречь самоприправителем[8]. За обедом перед ним всегда ставили персональный набор приправ: соль, три сорта перца, четыре сорта горчицы, четыре вида уксуса, пятнадцать разновидностей карри и, наконец, его любимый соус Ухты-Ухты: смесь зрелой укипаловки, солёных огурцов, каперсов, горчицы, манго, фиг, толчёного койхрена, вытяжки из анчоуса, асафетиды и, главное, серы и калиевой селитры для пущей остроты. Чудакулли получил этот рецепт в наследство от дядюшки, который как-то раз за сытным обедом употребил полпинты своего соуса, принял уголь для лучшего пищеварения, раскурил трубочку – и таинственно исчез. Только его башмаки нашли следующим летом на крыше. На обед сегодня подавали холодную баранину. Баранина отлично сочеталась с соусом Ухты-Ухты, шла буквально влёт. В день гибели старшего Чудакулли она и вовсе пролетела три версты.
Наверн повязал салфетку на шею, потёр руки и потянулся к еде.
Еда отодвинулась.
Он снова потянулся. Блюдо скользнуло прочь.
Чудакулли вздохнул.
– Ладно,