Танец стрекоз. Найди свою дорогу к счастью. Таша Муляр

за тридцать лет. Он остался таким же крупным, как был еще в школе, хотя нет, стал еще больше, но волновало его не это – теперь он полностью лишился своей былой шевелюры. Лет в тридцать волосы у него начали редеть, обнаружилась небольшая залысина на затылке и над висками. Поначалу Леня пробовал скрывать этот недостаток стрижкой, потом поразмыслил, посмотрел на лысых киноактеров и политиков, купил электробритву и сбрил остатки волос как напоминающие о молодости. Поначалу было необычно: Леня пугался своего отражения в зеркале, а потом, напротив, ему понравилось, но насколько это будет непривычно для Жанны, которая не видела его тридцать лет? «Может сразу и не узнать», – переживал Леня.

      Чисто выбритый, элегантно одетый, сверкающий улыбкой и лысиной, которая, кстати, была ему действительно к лицу, Леня выпил пару чашек кофе, взбодрился и пошел завершать дело тридцатилетней давности. Ни много ни мало он собирался сделать Жанне предложение. Оставалось купить цветы и найти ее дом.

      Двор утопал в зелени. Хотя что тут говорить, весь город купался в сочной листве деревьев и кустарников, был пропитан ароматом вовсю цветущих в октябре роз, словно их забыли уведомить о наступлении осени и скором приближении зимы.

      Трудно представить себе Кисловодск без таких домов из розового туфа – теплого армянского камня. Они появились в городе в пятидесятых годах. Тогда было построено немало подобных красивых по своей архитектуре жилых домов в стиле сталинского классицизма. Архитекторы словно собрали все лучшее сразу. Тут тебе и эпоха Возрождения, и Античность, а иногда и барокко. Самыми красивыми были дома, выстроенные для сотрудников городских здравниц. Теплые дома для теплых людей.

      Четырехэтажка с высокими арочными окнами, рельефным фасадом, колоннами при входе в единственный подъезд, с видом на горную гряду и двор, сплошь засаженный пирамидками вечнозеленых туй. Таким был этот дом. Здесь жила его Жанна.

      «В Кисловодск столетиями ехали со всей страны за излечением „кислыми водами“ – может быть, и я наконец-то залечу свою старую рану», – подумал Леня, открыв массивную дверь и попав в прохладный полумрак подъезда.

      Взлетев по трем первым ступенькам, мужчина резко остановился. Сердце рвалось наружу, гулким уханьем отзываясь внутри. Он осмотрелся и продолжил свой путь не спеша, словно продумывая каждый шаг, поднимался по стертым от времени ступеням, хотя, когда ехал сюда, мечтал, что ворвется к ней, распахнет ее дверь – «Ну наконец-то это ты! Как я ждала!» – услышит с порога, обнимет, зацелует, закружит и больше никогда не отпустит. Оказалось, все гораздо сложнее.

********

      Пережитое тянет нас, удерживает. Опыт придавливает, ломает крылья; только отключив мозг, можно стать способным на безрассудства.

      Леня испытывал неловкость в новой рубашке, непривычном для него костюме – он всю жизнь в джинсах и толстовке, ну максимум рубашке поло, а тут вырядился по совету друга. Пока торопился и метался по городу в поисках букета, вспотел, то и дело протирал голову платком. Огромный букет из бордовых