На фоне эмоционального подъема он решил участвовать в предстоящих выборах председателя правительства конфедерации. Он стал кандидатом номер один. Его планы стали осуществляться сами собой. Тех, кто знал о том перевороте, который готовил он сам, не осталось в живых. Он использовал связи в преступном мире и устранил всех, кто мог бы ему навредить. Это было для него не в первой. Метод, взятый на вооружение еще в молодости, оказался и сейчас одним из самых эффективных.
Сенатор бежал и думал, что скоро его мечты станут реальностью. Потный и тяжело дышавший, он направлялся к дому, где жил последнее время. Еще издали его взгляд привлекла симпатичная девушка, которая прогуливалась вдоль забора принадлежащего ему домовладения. По мере того, как девушка становилась ближе, сердце Стикса начало усиленно биться, повысив давление в крови до такой степени, что застучало в висках. На его, оплывшем от жира лице, появилась маска недоумения.
– Не может этого быть, – прошептал сенатор и сбавил шаг, – Жозефина??? Нет, не может быть…
Он остановился у чугунной ограды, хватаясь за нее, чтобы удержаться от падения. Боль в сердце пронзила все его тело. Увидев это, девушка бросилась ему навстречу.
– Отец, что с тобой? – воскликнула она.
Однако подойти ей не позволил здоровенный детина, вставший на пути. Двое охранников, сопровождавших сенатора, выросли, словно из-под земли, один из них и встал перед ней, не пустив к сенатору, а второй бросился ему (сенатору) на помощь.
– Что с вами, сенатор? Вам плохо?
– Прочь с дороги, олухи! – закричал он в ответ, и, сделав шаг навстречу девушке, произнес, – Офелия, дочь моя, неужели это ты?
Охранники расступились, и девушка бросилась в объятия отца. Ее мать, умирая, попросила дочь разыскать его. Она надеялась, что ее бывший муж когда-нибудь облагоразумится и позаботится о своей единственной дочери, хотя и подразумевала, что Стикс может знать всю правду об Офелии.
События, произошедшие на Здоре, на самом деле заставили сенатора пересмотреть свои духовные ценности, но от этого