– Знайка шел гулять на речку-
Перепрыгнул через овечку.
Или:
– Торопыжка был голодный-
Проглотил утюг холодный.
А вот еще:
– У Авоськи под подушкой
Лежит сладкая ватрушка.
И я в таком же стиле начал пробовать писать смешные короткие стишки.
Маленькая Настя сев пописать на горшок, не вставала с него по пол-часа, елозила на нем по полу, играла в кубики и в таком духе. Мама ее за это все время ругала. По этому поводу я написал Наське такие стишки:
– Будешь ездить на горшке,
Так получишь по башке! – и для пущей убедительности давал ей подзатыльник.
Той это естественно страшно не нравилось. С голой попой и с красным круглым отпечатком от горшка на ней она бежала ябедничать маме:
– Мама! А чего Валерка опять дразнится и дерется!
После неоднократных замечаний от мамы помыть за собой посуду, как-бы сам себе посвятил следующее "глубокомысленное" стихотворное умозаключение:
– Чтобы стать умней верблюда—
За собою мой посуду!
Но посуду все-равно не мыл, хотя глупей верблюда себя тоже не считал.
И , все таки, хочу продолжить про дразнилки в свой адрес. Я решил воздействовать на своих обидчиков-дразнильщиков их же оружием.
Посидев несколько дней над листом бумаги с карандашом, я на каждого из дразнильной троицы написал что-то вроде эпиграмм. Эпиграммы получились грубоватые, с употреблением просторечия, но с хорошей рифмой.
Крепко заучив их наизусть, в полной "боевой готовности", я вышел во двор и сразу же напоролся на Тольку Шишкарева, который, не зная чем заняться, уныло пинал какой-то камень. Увидев меня, он сразу оживился и завел противным голосом свою шарманку:
– Вирелка – холерка! Вирелка – в жопе грелка!– как всегда ядовито хихикая после произнесенной дразнилки и готовясь бежать от силового воздействия с моей стороны. Надо сказать, что Шишка был ростом ниже меня и слабее, но хорошо бегал и догнать его было непросто, тем более что он все время петлял как заяц и в последний момент ловко бросался тебе под ноги и ты мог запросто рухнуть на землю, запнувшись о него.
Но тут я повел себя не как обычно: выставив вперед палец правой руки, нацелив его в грудь Тольки, я громко и с выражением продекламировал:
– Шишка-пышка, залупышка!
Чемодан, дурак, мартышка!
Не давая времени ему опомниться, тут же повторил дразнилку еще раз.
Кучка девчонок, которые играли в классики невдалеке, дружно рассмеялись.
Шишке мои стихи страшно не понравились, тем более, что одна из девочек повторила за мной:
– Чемодан, дурак, мартышка! Вот смехота! Молодец Валерка, так ему и надо.
Шишка и девочкам часто мешал играть в свои девчачьи игры, и они его не любили.
Униженный ядовитыми стишками, да еще и перед девчонками, Толька-Шишка залился