Колечко изменило цвет на зеленый и растаяло. Гости не представляли опасности для обитателей сектора.
Вышли в широкий светлый коридор с полосой травы и цветов по центральной части. Двери слева и справа со светящимися номерами на них. Красные номера означали, что хозяева выбыли и освободили модуль, желтые – что хозяева отсутствуют «временно», зеленые – что в этих блоках живут. Но таких было меньше, чем желтых и красных.
Борята остановился перед дверью с номером 12. Номер был зеленым.
– Здесь.
– Но ведь блок – жилой!
– Сейчас увидишь, какой он жилой. – Борята по-хозяйски стукнул кулаком в дверь. – Открывай, свои!
Дверь на мгновение изменила цвет с розовато-мраморного на белый и расползлась дымком.
Гости вошли. Борята – как родственник хозяина, без колебаний, Дар – с чувством неловкости.
Небольшой холл с красивыми вазами по углам, перламутровые стены, приятное освещение. А вот запахи не слишком приятные, запахи застоялости, плесени, давно не убиравшегося помещения, человеческого пота и гнили.
– Амбре, однако…
– А я что говорил?
Борята шагнул в среднюю дверь, на которой светился желтый значок в форме непонятного иероглифа. Дверь автоматически скользнула в сторону, открывая вход в средних размеров комнату, занятую игровым комплексом грезира. У прозрачной стены, сквозь которую был виден ландшафт города, синее небо с космами сизо-фиолетовых туч и неяркое солнце с черной отметиной, стоял необычный формы стол со множеством каких-то наростов и вмятин. Рядом – диван с горой подушек, бесформенное кресло, стойка с прозрачными полочками до потолка, на которых лежат кассеты компакт-игл, кнопки игровых программ, кристаллы видеозаписи и множество непонятных мелких предметов. В центре комнаты располагалось кокон-кресло грезира, внутри которого полулежал с закрытыми глазами…
Дар вздрогнул, показалось, что в кресле находится труп!
Но хозяин модуля был жив. Хотя его жизнедеятельность поддерживалась автоматикой комплекса. Это был самый настоящий сетлер [2]. Тело его в настоящий момент жило самостоятельно, питаемое белково-клеточными растворами через специальную аппаратуру, а где, в каких мирах обитало сознание – слепок личности, перенесенный на компьютерную матрицу, – можно было только догадываться.
Теория подобного отдельного существования разума и его носителя была разработана очень давно, в начале двадцать первого столетия Ветхой Эры, насколько знал Дар. Принцип инвариантности информации относительно своего материального носителя позволил разработчикам сетлер-программ не только переносить психику и сознание личности в игровое поле компьютера, но и материализовать избранную человеко-программу из компьютера, внедрить в биологический объект – тело человека или животного. Из школьного курса теории психогенеза Дар помнил, что до середины двадцать четвертого века процесс переселения человека в виртуальные миры сдерживался на государственных и общепланетных уровнях.