В общем! Только представь… Пересчитываю я все углы и твердые поверхности… всю и мебель… квартиры. После очередного же «неуда», «удовлетворительно»… «прогула» или сна на уроке… паре… «не поведения»… После и невозможности же выучить без нее да и как с ней же ее же все предмет… И ее непосредственно же вызова! Она же тратит свое время на меня… Так еще же и дважды – ведь еще и объяснять, разъяснять мне что-то затем должна, чтобы и прожить хоть какое-то время без меня и моей же не учебы спокойно… Ведь и «как, в конце-то концов, можно,
же она не казалась мне таким уж прям всем из себя монстром. Если и говорить все еще за боль и ее синхронизацию. За переход ее же из моральной в физическую… Не обратно. Где вот как уже и он не был монстром… За забиваемость и одной – другой. Не спасает, а… перебивает. Моя. А ее… Тоже ведь, наверное… Правда, вот с чем конкретно связана ее боль и в отношении же меня? Ее слезы… Крокодильи же, разве что… Не хуже, чем и у самого же Влада. Хотя и там же и с ним не все так гладко и однозначно… С Розой и в ней же даже, в сравнении или не сравнении с ним, поболее же от крокодила как было, да так и будет… Но интересно же все еще и до сих пор! Не могла же она… и меня… вдруг с ничего… пожалеть. Или это мог быть тот самый «медовый месяц» между периодами же насилия? Когда насильник-абьюзер, теряя ненадолго жертву из виду, после и все того же абьюза над ней, чувствуя или нет свою вину, тут же стремится ее же себе и вернуть… Вряд ли. Ведь с ним-то, и как раз же в этом конкретном моменте и более-менее, все понятно. Что и ничего . Да и кто же хоть раз, и неважно же в здравом, не здравом уме, твердой, не твердой памяти, но и брал же погонять его пальто ни разу же до этого не нося и хоть чьих-то, не своих, других тапок ? А вот с ней… Она же в процессе все тоже насилия-абьюза кажется… таким настоящим ужасом… и не на крыльях ночи… наяву… что…