Чувствуя тепло кукурузы сквозь бумажный стакан, Алихан размышлял над тем, что, пожалуй, никогда и никого не подпускал так близко, как Ясмин. И его сразу же покробило, что и с ней ведь когда-нибудь наступит пора прощаться. Алихан уже даже взглянул на свои воображаемые ножницы и представил, как отрезает ими кадры с воспоминаниями о Ясмин. Боль от такого исхода проткнула его грудную клетку. Он принялся судорожно копошиться в серой непроглядной массе и мысленно просить… нет, молить Ясмин о возвращении: «Ответь, если ты там. Ответь…» Разумом Алихан понимал, что она на это не способна, но в глубине души надеялся. И только он уже потерял всякую надежду, как Ясмин тут же протянула свою пластиковую ложку к его стаканчику и ловким движением зачерпнула горсть кукурузы. Алихан отошел от оцепенения – Ясмин ему ответила.
Он был готов отдать ей всю кукурузу мира, если так будет угодно.
Возвращаясь домой, Алихан думал только о кукурузе.
В первые выходные сентября Алихан присутствовал на репетиции Ясмин. Художники-сценографы то заносили, то выносили декорации, как бы не совсем довольные их присутствием. Пока актеры прерывались, чтобы как следует поспорить, а сценографы с шумом закатывали и выкатывали фасад европейской булочной, Алихан терпеливо наблюдал за ними из полумрака зала. Ясмин в споры не вступала – сидела с краю, прижав к себе колени и всматривалась в дискуссию с абсолютно бесстрастным выражением лица.
По окончании Ясмин спустилась и, вытащив блокнот из сумки, присела рядом.
«Угадал, какую мы ставим постановку?» – спросила она.
«Пигмалион?».
«А что такое эффект Пигмалиона, ты знаешь?».
Алихан знал, но вопреки тому ответил:
«Просвети».
«Эффект, когда ты безотчетно идеализируешь объект», – написала она и непривычно лукаво улыбнулась. – «Пигмалион, ты не голоден?».
Алихан не сопротивлялся ни секунды. Они вышли из театра и направились в ближайший лаундж.
Внутри было людно. Не успели они как следует расположиться и начать диалог о недавно прочитанном Ясмин «Удушье», как над блокнотом нависла тень – столь же неприятная, как и её хозяин. Рядом появилась вторая, и их обладатели, Каир и Абинас, радостно поздоровались с Алиханом. Он так и не встречал их с того самого утра, но и не замечал, чтобы до слез соскучился или, по меньшей мере, испытал недостаток в общении. Судя по всему, штаны Каир всё же нашел.
– Можно мы к вам? – спросил он.
Алихан оглянулся: больше свободных мест не было. Он мысленно опустил голову и несколько раз резко ударил ею об стол – с такой экспрессией, что даже столовые приборы бы дергались в ужасе. Но, конечно, он не стал наносить себе увечий, а Ясмин давать повод (очередной) усомниться в своей вменяемости. И прогонять собутыльников тоже было нельзя. Патовая ситуация.
– Слушай, Алихан, я тут в одну тему вписался, –