Я удивился: почему тетя Женя так решила? Может, потому что я молчаливый? Когда человек молчит – кажется, что он серьезный. А если ему просто нечего сказать? Нет, ну мне-то есть что сказать, просто я стеснительный. Но все равно не сказать, что сильно ответственный… Мне просто пока ни за что особо отвечать не приходилось. Разве что за Лайка. Точнее, за прогулки с ним по утрам, до школы, и по вечерам после школы. Да, я с ним гуляю сам почти всегда. Он такой потешный! И добрый. Мне нравится с ним гулять. Вроде как и делом занят, и думаешь… думаешь… о разном… Смотришь на поезда, летящие туда-сюда, на фонари на станции… Опять же, девочку ту вспоминаешь…
А Лайк бегает, бегает по грязи, и потом грязными лапами – шлеп тебе на грудь! И ты стоишь грязный тоже и злишься на Лайка, хотя недолго: как можно злиться на такого славного пса?
– О чем задумался, детина? – тетя Женя спрашивает.
Вот же приставучая! Нет, гораздо лучше, когда она гладит по голове ногтями. И молчит.
– Ни о чем, – вру я. – А сколько еще ехать?
– Устал, бедненький? – беспокоится тетя Женя.
– Просто вы говорили – недолго, а это было уже давно…
– Ну, я образно, – улыбнулась тетя Женя. – Давно бы уже доехали, если бы не пробки. Вон, опять сейчас встанем.
И мы встали в пробку.
И тетя Женя стала рассказывать мне про Чеснокова. Это, когда она училась с мамой в школе, был у них в классе местный красавец. И все девчонки за ним бегали. А Чесноков бегал только за мамой. Да, мама твоя (рассказывала тетя Женя) такая красивая была, что однажды на Восьмое марта все мальчишки принесли подарки только ей. Ну, это еще в младших классах было. Когда мальчишки не знали, что подарки надо дарить не только тому, кто нравится, а всем. А то скандал будет.
Так и получилось. Был скандал, и девчонки объявили моей маме бойкот. Хотя она была не виновата, что мальчишки только ей подарили цветы и куклу. И вообще она была тихая как мышка. Вот и я в нее, наверное. Тоже тихий и молчаливый.
Да, девчонки объявили моей маме бойкот, и тогда тетя Женя ее пожалела. И потихоньку стала с моей мамой общаться. Так и подружились.
– Я пошла против коллектива! – гордо сказала тетя Женя. – Это было нелегко… Ну, потом бойкот забылся, до старших классов… А в старших Чесноков вырос в такого красавца… И мама твоя ему понравилась.
– А он ей? – спросил я, чтобы совсем уж не молчать.
– Чесноков не мог не нравиться! – горячо откликнулась тетя Женя. – Вот тут опять все девчонки ее возненавидели. Хотя она, опять же, была не виновата! Человек же не виноват, что он красивый и привлекательный. Ты со мной согласен?
– Угу…
– И даже я на маму обиделась тогда, чуть не поругалась с ней… Очень тяжело, когда мальчик, которого любишь, любит не тебя. И не просто не тебя – а твою лучшую подругу! Но потом школа закончилась. А потом Чесноков переехал с родителями в другой город, и мы его довольно быстро забыли.
– Угу.
– …И стали жить-поживать и добра наживать! – закончила тетя Женя. – Вот тебе и «угу»!