– Благодарю вас, мистер Тамбовцев, я буду вам очень признателен, – коротко ответил я.
После этого небольшого, но содержательного разговора мы с мистером Тамбовцевым сели на катер и полетели – да, именно полетели, я никогда еще не видел корабля, который передвигался с такой скоростью – на другой берег Золотого Рога. У тамошнего пирса нас ждал еще один почетный караул, на этот раз одетый в греческую национальную одежду.
Мы прошли во дворец, где у входа две очаровательные смуглые молодые женщины, распоряжавшиеся слугами, переносившими мой багаж, показали мне выделенные для меня весьма красиво обставленные апартаменты.
Когда формальности были окончены, канцлер сказал:
– Мистер Бокер, вы, наверное, желаете немедленно встретиться с членами вашей делегации и лично с экс-президентом Грантом. Вас к ним сейчас проведут. – Канцлер сделал паузу, как будто обдумывал что-то. – Ну, а потом, если вы пожелаете, мы сможем вместе отужинать и обменяться мнениями? Передайте мистеру Гранту, что если он пожелает, то тоже может принять участие в этом мероприятии. Впрочем, последнее, мистер Бокер, на ваше личное усмотрение…
Недоумевая, что же могут означать последние загадочные слова канцлера Тамбовцева, я пожал ему на прощание руку, после чего меня отвели к президенту.
Я ожидал всего, что угодно, но не этого. За длинным столом сидел Грант и его люди – несмотря на довольно раннее время, в комнате разило алкоголем так, что любая филадельфийская таверна – а мой родной город славится ими – позеленела бы от зависти. На столе громоздились более дюжины бутылок, на полу – еще четыре пустых. С другой стороны стола сидели несколько русских, но они как ни странно, отнюдь не выглядели пьяными, чего нельзя было сказать о нашей «делегации».
– Хо, Бокер! – закричал президент Грант, увидев меня. – Вот так встреча! Какими судьбами, старина? Добро пожаловать на наши переговоры, ха-ха!
Он схватил стакан, налил его до краев, сунул мне в руку и закричал по-русски, но с диким акцентом:
– Пиэй доу дэна! Пиэй доу дэна!
Похоже, это была единственная фраза, которую он выучил за время своего пребывания здесь. Один из русских незаметно кивнул мне на пожелтевшее дерево в кадке, и я, делая вид, что опрокидываю стакан, украдкой полил это несчастное растение. Я попробовал спросить у Гранта, что же происходит, но тот, похоже, уже «поплыл».
– Слушай, Бокер, не будь таким занудой! –