«Я никогда не забуду горестей, выпавших на мою долю за пять школьных лет», – жаловался Робину Моэму спустя много лет писатель. Жаловался, а между тем, когда, как говорится в сказках, «пришло время помирать», отправился в Кингз-скул и попросил у тогдашнего директора разрешения быть похороненным на территории некогда ненавистной ему школы.
Живший же в Уитстейбле по соседству с Моэмами и тогда еще в школу не ходивший Джеймс Роберт Смит вспоминал впоследствии, какой у Уилли был грустный вид, когда он в школьной форме и в соломенной шляпе, со связкой книжек в руке собирался после каникул обратно в Кингз-скул. «Не думаю, что ему особенно нравилось в школе, – рассказывал Смит Робину Моэму лет пятьдесят спустя. – Скорее всего, ему хотелось освободиться от нее и жить дома, как жил тогда я. Никогда не забуду, какое печальное было у него лицо».
И это при том, что Уилли едва ли страдал от школьной дедовщины или от учителей больше, чем остальные приготовишки или, если буквально перевести с английского, «свежачки» (freshmen). От учителей, от их розг, унижений и издевательств в большей или меньшей степени страдали все учащиеся и младших, и старших классов. С групповой фотографии, помещенной в иллюстрированной биографии Моэма, написанной Энтони Кёртисом, на нас смотрят четыре преподавателя Королевской школы: преподобные Мейсон (кличка Морячок), выходец из Дублина Прайс (Ирландец), Кемпбелл (Выскочка) и рыжеволосый Ходжсон (Меланхолик) – в обязанности последнего входило каждодневно перед завтраком читать мальчикам главу из Библии. Все четверо – бородатые или усатые, с тяжелыми (чтобы не сказать тупыми), угрюмыми лицами, без тени улыбки, без малейших признаков вдохновения и человеколюбия. Меньше всего похожи эти крупные, мрачные, бородатые люди на выпускников Оксфорда, преподавателей уважаемой, старейшей в Англии закрытой школы, готовящей мужей церкви, тем более на преподавателей, посвященных в духовный сан. Если бы не длинные учительские мантии и плоские квадратные академические шапочки, Морячка, Ирландца, Выскочку и Меланхолика вполне можно было бы принять в лучшем случае за купцов, а в худшем – за разбойников с большой дороги, пощады от которых ждать не приходится.
Особенно усердствовал латинист Кемпбелл – тучный человек среднего роста с маленькими щетинистыми усами и багровым лицом. Отличавшемуся