– Клиент, может и прав, да вот беда, ВЫ не мой клиент. Я не работаю в такси, и нахожусь здесь сейчас исключительно из уважения к Вашей матери. А этого мужчину встречает трансфер из санатория, в который он прибыл на лечение, верно, мужчина?
Тимофеев молчал. Его и без того тяжелый взгляд стал практически неподъемным.
– Счастливо оставаться и хорошего Вам отдыха, товарищ генерал! – я решила свернуть разговор по-быстрому. – Ева, давай руку. Наталья Ивановна, не отставайте.
Наталья что-то еще фыркнула, но поняв, что я иду к выходу, не дожидаясь ее, пошла за мной следом. Всю дорогу до дома она сидела обиженная на весь белый свет и на меня, в частности. Спасибо, хоть позвонила своей матери и сообщила о том, что прилетела, что мы ее встретили и сейчас уже едем домой.
Баба Вера была счастлива, а до обид ее дочери мне не было никакого дела.
Глава 2
Семь лет тому назад.
Костя, очередной раз вернувшийся домой под утро, радостно объявил:
– Настька, мы переезжаем! Наша фирма выиграла офигенный тендер на строительство дорог в Крыму. Мне предложили возглавить это направление. Пакуй вещи, собирай чемоданы! Переезжаем!
Вот так, и не спрашивая, а хочу ли этого я.
А что я? Я пошла паковать.
Нет, безропотной я не была никогда. Просто так совпало.
Днем ранее моя начальница Клавдия Степановна, светлая ей память, вызвала меня к себе, пригласила присесть и неожиданно предложила чаю. Не то, чтобы это было в первый раз, но и не сказать, чтоб наши с ней чаепития были нормой. Все-таки она мой шеф, а я ее подчиненный.
– Присаживайся, дочка, – Клавдия кивнула на столик в углу своего кабинета, – есть у меня к тебе разговор. Не самый простой. Но ты не пугайся. Решение у меня тоже имеется.
Я присела и только тогда поняла, как устала за целый день. В кабинете Клавдии было тихо, журчал фонтанчик и вкусно пахло чем-то сладким. Хорошо, спокойно.
Клавдия Степановна была дамой сложной. Все знали, что если она кого-то невзлюбила, то пиши пропало. Правда, надо отдать ей должное, эта ее нелюбовь не была безосновательна. Не любила Клавдия кумовства и непрофессионализма. А вот работяг и умниц, наоборот, уважала.
Меня она называла “дочка” только наедине, при всех такого панибратства начальница не допускала и не прощала. По возрасту она мне почти что в бабушки годилась. Так что да, имела Клавдия Степановна право меня называть “дочкой”.
– Видишь ли, в чем дело, Настюш, – начала она тот разговор, налив нам обеим чаю и придвинув ко мне тарелочку со своими любимыми эклерами, – угощайся. Свежие, вот только купила, когда возвращалась из министерства. Такие только в кондитерской нашего гипермаркета пекут. Не поверишь, один в один, как в моем детстве! Даже самой удивительно.
Клавдия улыбнулась, дождалась, пока я откушу пирожное, и тяжело вздохнув, продолжила:
– Не думала я на старости лет, что столкнусь с таким, но вот пришлось. Была я сегодня в министерстве, вызывали по