– Эрин, дочь, ты – будущая прима стаи Курта. Тебе известно, что своего положения наша стая добилась очень непросто и немалой кровью. Своей, но куда как больше чужой. Кровью тех, кто нам противостоял. Это самое главное, что все остальные хранимые Луной поняли о Курта – мы не боимся драться, мы готовы сражаться в любой момент, и мы всегда добиваемся желаемого, то есть того, что противник должен быть уничтожен под корень. Нельзя посягнуть на одного из нас или на принадлежащее Курта и не расплатиться жестоко. Нельзя нанести нам оскорбление, подобное вчерашнему, попытаться откусить руку, протянутую для союза, и остаться безнаказанными. И ты, как будущая прима, должна понимать это, как никто другой, и следовать этим правилам, чтобы Курта процветали и дальше.
– Отец, я это понимаю. Но уверена, что Рахам в курсе о правилах Курта, мы ведь десятилетиями соседствуем и враждуем. Да все хранимые Луной в курсе, что связываться с нами – безумие. Вот поэтому и не могу понять, как они могли бы решиться на такое. Возможно нам стоит разобраться, выяснить в чем…
– Нет! – грохнул голос отца, и его ментальная мощь врезалась в меня, ударив в грудь и голову как огромные камни. – Мы не будем ни в чем разбираться и медлить, позволяя разойтись слухам, что Курта слабаки, не пустившие кровь в ответ на плевок в лицо! Мы никогда не делали этого раньше и не станем впредь! Разбираться и вести пустые выяснения – удел слабых, не обладающих силой и властью карать. Я сказал, что к следующему утру Рахам должны исчезнуть, и менять своего решения не намерен. Я и так достаточно их терпел, лишь только потому, что тебе нужна была пара, Эрин. Юный Рахам тебе не ровня, и, взяв его в пару, ты без труда подчинила его себе, а через него и всю их стаю без лишних сражений. Это был их шанс уцелеть, однако его не оценили, так что пусть пеняют только на себя. Мы избавимся от них, и все на этом. А ты еще очень молода, и мы найдем подходящего носителя крови в другой стае, просто нужно будет подождать.
– Я не смею возражать, прим Эдгар, но как своего отца могу ли попросить?
– Всегда, – кивнул отец, смягчаясь и подходя наконец ко мне. Всмотрелся в лицо, давая увидеть краткий проблеск пережитого за меня страха.
– Я хотела бы пойти в бой с сарга…
– Это исключено, Эрин. Думаешь я не чую насколько ты сейчас слаба? Твои раны должны были быть чудовищными, практически смертельными, чтобы столько твоих сил ушло на восстановление. В бою ты сейчас будешь слабее человеческого ребенка. Это опасно для тебя, и совершенно недопустимо, чтобы сарги это заметили и запомнили. Примы никому не показывают своей слабости, дочь.
– Я знаю. Но тогда хотя бы позволь просить тебя не устраивать для Рахам тотальную бойню. Позвольте их детям и женщинам, что не рискнут встать против нас, уйти.
– Эрин,