– Знаю.
Не бросил ведь, хотя мог бы. И никто бы не осудил… да что там, скорее уж осудили, что не бросил, что не закрыл глаза на неудобные обстоятельства, притащив эти самые обстоятельства пяти лет отроду в столицу. Еще и прошение подал, чтоб узаконили.
Бастарда.
А мог бы…
Ладно, не мимо пройти, но устроить в семью. Многие так и делали. Или, скажем, в пансион сослать с полным проживанием, как тоже было принято.
– Просто мы… не сошлись характерами. Я старалась быть хорошей женой. Делала все, чему меня учили… только… ему нужна была другая. Кто-то, о ком не нужно было бы постоянно заботиться. Подбирать слова, чтобы не оскорбить ненароком… кто-то, кто не требовал внимания и еще раз внимания… кто-то, кто мог бы разделить увлечения или хотя бы понять их, – матушка сцепила пальцы. – Но и он пытался. По-своему. Только не выходило. И даже рождение Верочки не исправило… ситуацию. Мы отдалялись друг от друга. А когда случалось быть рядом, то близость друг к другу тяготила.
Кошкин опять промолчал. Сказать, что он это чувствовал? Понимал?
А толку-то…
И так матушка переживала. Отцу проще. У него была работа. А у матушки – он и Верочка. Потом, когда Кошкин учиться отбыл, только Верочка.
Так все и получилось.
Наверное.
– Незадолго до его гибели мы все-таки поговорили. Смешно получилось… я боялась, что развод отразиться на его карьере. Повредит… что… опозорит его, человека, который сделал для меня много добра…
– Много?
– Много, Павел. Очень. Он добился того, что меня перестали считать сумасшедшей. И больной… и сумел сделать так, что… мое чувство вины слегка улеглось. А семейный врач матушки прекратил навещать меня. Отправил на какой-то военный… курорт? Госпиталь? Даже не знаю, что это было, но в итоге в моей голове прояснилось… и многое иное. Я была ему очень обязана. А он считал обязанным себя. Что я принесла ему приданое. Дом этот. Приняла тебя. Родила дочь. А он платил мне черной неблагодарностью… мы сами себя загнали в ловушку. Два… порядочных, но глубоко несчастных человека. Он признал, что у него есть женщина. И попросил развода. Обещал взять всю вину на себя. А я с огромным облегчением согласилась.
Но не успели.
Надо же… Кошкин знал о любовнице отца. Сложно скрыть, когда скрывать особо не хочется. Но вот чтобы развод… могли бы и сказать.
Обида на родителей была совсем детской.
– А потом случился тот пожар…
И затронутый огнем старый некрополь. Стихийный выброс энергии, который пытались удержать. Героическая гибель. Орден посмертно…
– Я нашла её. Красивая женщина. Яркая и сильная. Мне она очень понравилась. Мы говорили… я предложила ей денег. Часть наследства, потому что это было правильно. Она отказывалась… но я настояла. Она ведь была такой… наивной. Как я когда-то. Не понимала, что без его защиты ей там не усидеть. В вашей системе не любят женщин, а уж тех, которые позволили себе переступить через правила, и подавно.
Она,