Счастливая от осознания, что она, не считая законных обитателей сада, бродит по нему в совершенном одиночестве, Катерина принялась тихонько напевать. Пребывая в блаженстве, она сияла, пела, порхала, перебегала от кустика к кустику, чтобы поближе разглядеть всю его прелесть – одним словом, Рудковски цвела. Так случается: погрузившись в цветущее окружение, начинаешь и сам проникаться увиденным жизнеобразом.
Катерина вырисовывала очередной вираж, как вдруг, оборвав фигуру на полпути, камнем застыла. В шагах десяти от нее, под тенью яблоневого дерева вальяжно расположился старик. Изумительно нежный, его взгляд внимательно наблюдал за пируэтами девушки. Лицо старичка показалось Рудковски донельзя знакомым, хотя и едва узнаваемым.
Катерина нервно сглотнула: девушка негодовала, когда ее застигали врасплох. Тем более Рудковски не переносила надзор в те минуты, в какие она позволяла себе роскошь отдаться власти эмоций.
– Я… Вы… – Катерина, как рыбка, открывала рот, но не могла вымолвить ничего толкового.
– Доброе утро, Катерина, – хриплым, доброжелательным голосом поприветствовал девушку старичок. Удивленная тем, что он знает ее по имени, Рудковски ответила:
– Здравствуйте… – она повысила тон, приглашая мужчину назваться.
– Мистер Боуи, – представился, хотя выражение «напомнил о себе» сгодилось бы ничуть не хуже, садовник. Он выплыл из тени, и теперь на славном лице стала заметна озорная улыбка. Глаза мужичка лихорадочно заблестели.
– Мистер Боуи?! – почти вскричала Рудковски, и за одно лишь мгновение отношение ее переросло из недоверительно оценивающего до трепетно полюбовного.
Девушка, движимая неким природным инстинктом, рванулась вперед, но, сделав пару шагов, резко остановилась. Туман импульсивных эмоций рассеялся и передал бразды правления силе разума. Катерина спросила себя: «Не глупо ли бросаться с объятиями на того, кто мгновение назад был таинственным незнакомцем?» В конце концов, даже если детство девушки и окрашено их взаимной друг к другу симпатией, за шестнадцать лет эти двое могли так измениться, что сейчас воистину приходились один одному никем.
Будто прочитав сомнения Катерины, Мистер Боуи, с той же детской, доброй улыбкой, какая толкала людей авансом ему симпатизировать, произнес:
– Понимаю. Незачем жаловать старика любезностями, когда он не в силах предложить тебе поездку на телеге, устланной пахучим сеном, – а после коротко рассмеялся.
В душе Катерины вдруг всколыхнулось необъяснимое. Воспоминания, словно комета, мелькнули перед ее глазами, заставляя девушку в один глоток опробовать сладкий кусочек из прошлого. Она вспомнила все: теплые летние вечера, запах свежескошенной травы; то, как умело справлялся с вилами на пе�