«Неужели они совсем не привыкают ко мне? – спросил он как-то у мамы. – Так торопятся улететь…»
«А может, им не терпится показать тебе, как окрепли их крылья. Может, они хотят убедить тебя, что совсем уже выздоровели и готовы к полету. И в этом-то, может быть, и есть их птичья благодарность?..».
Но не все Колькины пациенты выздоравливали. Как-то зимой он подобрал во дворе замерзавшую на морозе птичку. Что это за птица, он так и не узнал. Колька закутывал ее в вату и теплую байку, ставил компрессы, поил ее сладким горячим чаем. Но птичка никак не согревалась… Кольке казалось, что она даже кашляет и чихает по-своему, еле слышно. Весной, когда Колька открыл дверку клетки, птичка никуда не полетела, а, наоборот, забилась в уголок, прижалась к деревянным планкам. Вскоре она умерла. Колька похоронил птичку во дворе, на газоне, за изгородью, чтобы никто случайно не наступил на маленький холмик, не разрушил его. Вскоре холмик зарос травой и стал казаться маленькой зеленой башенкой, поднявшейся из-под земли.
Сейчас Колька, сидя на скамейке и положив голову на свою огромную самодельную клетку, думал о том, что его любимую Черную Спинку никто, конечно, не похоронил, что ее просто выбросили куда-нибудь в мусоропровод или в урну, стоявшую во дворе. «На пианино играет! – со злостью думал он о Неле, виня почему-то во всем ее одну. – Музыку любит! А больную птицу – на кухню: в духоту, в темень… Верно я сказал, что девчонки – предательницы. Все до одной!..»
Словно вызванный этими Колькиными мыслями, сзади вдруг раздался певучий голос:
– Послушай-ка, Свистун…
Колька узнал Олю Воронец и, не повернув головы, продолжал угрюмо глядеть на зеленый холмик за деревянной изгородью. Тогда Оля сама подошла к изгороди, чтобы Колька мог ее увидеть, не меняя своей позы. В руках у нее был карандаш и маленький изящный блокнотик.
– Я вот тут последние дела записываю на дорогу… Адреса и телефоны тоже. Мне номер твоей квартиры нужен: ведь нам с тобой переписываться… придется. В одном доме живем, а квартиры твоей не знаю.
– Сорок третья… – ответил Колька, не отводя глаз от маленького холмика и по-прежнему опершись щекой о пустую клетку.
Оля записала с таким видом, будто ей это было совершенно не нужно, но она просто обязана была записать: задание – ничего не поделаешь!
Она захлопнула свой изящный блокнотик и уже сделала шаг в сторону, но вдруг задержалась и спросила:
– Ты что на газон уставился?
Колька промолчал. Она не уходила.
– Откуда у тебя такая громадная клетка?
– Сам сделал.
– Зачем такую большую?
– Ты на одном месте долго сидеть можешь? – вопросом ответил Колька.
– Нет.
– И птица тоже.
– А где же она у тебя? Выпустил, что ли?
– Нет, умерла…
– И ты