Весь дом сбежался посмотреть на путешественника. Солдатика поставили на стол, и – о чудо! – он увидел ту же комнату, того же мальчика… На столе все так же возвышался картонный дворец, на пороге которого стояла красавица танцовщица…
Оловянный солдатик, не мигая, смотрел на танцовщицу, танцовщица смотрела на него, и оба молчали.
Вдруг самый маленький мальчик схватил его и ни с того ни с сего швырнул прямо в камин. Наверно, это были козни злого тролля из табакерки.
В камине пылали дрова, и оловянному солдатику стало очень жарко. Он чувствовал, что горит. Краска сбежала с его лица, он весь полинял…
Но и в огне он держался прямо, крепко сжимал ружье и не сводил глаз со своей красавицы. А танцовщица смотрела на него. Солдатик чувствовал, что тает…
Дверь в комнату распахнулась, сквозняк подхватил прекрасную танцовщицу, и она порхнула прямо в камин к оловянному солдатику. Пламя охватило ее – и конец. И оловянный солдатик совсем расплавился.
На другой день служанка выгребала из камина золу и нашла комочек олова, похожий на сердечко, и обгорелую брошку.
Вот и все, что осталось от стойкого оловянного солдатика и красавицы танцовщицы.
Вильгельм Гауф
Маленький Мук
В Никее, моем родном городе, жил человек по имени Маленький Мук. Его рост составлял всего каких-нибудь три, может, четыре фута, и на его туловище, хотя оно было маленькое и хрупкое, сидела голова куда более крупная, чем у прочих людей. Он жил совершенно один в большом доме. Выходил он только раз в месяц. По вечерам часто видели, как он прогуливается по своей крыше. Каждый выход Маленького Мука был для меня и моих товарищей праздником. Мы собирались перед его домом и ждали, когда он появится. Когда отворялась дверь и показывалась большая голова с еще большим тюрбаном, а уж затем остальная фигурка, облаченная в потертый халатик, просторные шаровары и широкий пояс, на котором висел длинный кинжал, мы бросали вверх шапки и плясали вокруг него как бешеные. А Маленький Мук степенно кивал нам головой в знак приветствия и шел по улице медленным шагом. При этом он шаркал ногами, так как у него были большие, просторные туфли, каких я еще никогда не видел. Мы, мальчишки, всегда бежали за ним и кричали: «Клопик Мук, клопик Мук!»
К стыду своему, должен признаться, что я безобразничал больше других. Я часто дергал его за халатик, а однажды наступил сзади на его большие туфли, так что он даже упал. Но мне стало не до смеха, когда я увидел, что Маленький Мук направился к дому моего отца. Он пробыл там некоторое время. Я притаился за дверью и увидел, как Мук вышел из дому в сопровождении моего отца, который почтительно поддерживал его за руку и простился с ним у двери со множеством поклонов. На душе у меня было неспокойно. Поэтому я долго оставался в своем укрытии. Наконец голод, которого я боялся больше побоев, заставил меня выйти оттуда.
– Ты, я