– «Многовато» – еще мягко сказано, Имми. Он и работу потерял из-за того, что напился и подрался с начальником. Прикинь, он его тогда вырубил.
Имоджин кивнула.
– Прости. Эвфемизмы тут не помогут… но это у меня от работы, – заметила подруга и склонила голову набок. – Но ведь его начальник был тот еще урод, да?
– Угадала. Абсолютно дрянной мужик, хотя это еще не повод, чтобы ломать ему нос. Тем более что он самый высокооплачиваемый архитектор в Лондоне.
– Ты права, но знаешь, – Имоджин лукаво прищурилась. – Все не так уж плохо. В смысле, что он – настоящий мужик. Взял и дал плохому парню в морду. Вспомни мальчишку из Ирландии, с которым я встречалась год назад, он еще постоянно носил штаны для йоги…
Она ухмыльнулась, и я изобразила слабую улыбку в ответ.
Имоджин – журналист, как и я, но гораздо более успешный. Она заместитель редактора в желтом женском журнале, тираж которого каким-то чудом постоянно растет. Я, в свою очередь, едва свожу концы с концами в качестве фрилансера. Я могла бы, конечно, ей завидовать, но мы все равно дружим. Возможно, нас уравновешивает то, что я замужем и у меня есть дети, а Имоджин живет одна-одинешенька. Мы с ней иногда смотрим друг на дружку и думаем – а какой стала бы наша жизнь, если бы у нее была семья, а у меня – карьера.
Я прислонилась спиной к стене, изящно держа в руке бокал, и попыталась расслабиться.
– Но в последний месяц он стал меньше пить.
– Классно.
– Правда, ему не сделать карьеру в «Кимберли».
Имоджин сочувственно кивнула и отхлебнула вина. Я тоже сделала глоток, вздохнула в стиле «что уж поделаешь» и принялась разглядывать нашу просторную яркую кухню в кэмденском стиле. Гранитные столешницы, блестящая сталь, черная кофемашина с набором золотистых капсул – обстановка буквально кричала, что кухня принадлежит зажиточной семейной паре среднего класса!
И все это было ложью.
Да, прежде мы действительно являлись зажиточной семейной парой среднего класса. Энгуса тогда три года подряд повышали на работе, и мы горели незамутненным оптимизмом. Энгусу светило партнерство с соответствующей зарплатой, и я была, в принципе, счастлива – муж приносил в дом такие деньги, что я умудрилась совмещать фрилансерство с материнством. Я отвозила девочек в школу, готовила вкусные и полезные завтраки, торчала на кухне, превращая базилик в соус «песто», пока близняшки играли на одном из наших айпадов. Почти пять лет мы были образцовой семьей из Кэмдена.
Затем Лидия погибла – упала с балкона в доме моих родителей в Девоне, и Энгуса будто бы тоже скинули с большой высоты. Он словно разбился на сотни осколков. Муж обезумел от горя, оно сжирало его, как он ни старался, устоять не помогала даже бутылка виски по вечерам.
В офисе Энгуса отправили в отпуск на несколько недель, но мера оказалась безуспешной. Когда он вышел на работу, то в первый же день принялся со всеми спорить, а затем начал драться. Его сразу уволили, а десять часов спустя он сломал нос шефу.
Теперь