Пять лет назад, сразу после отъезда из Москвы, кота нашли в столовой для команды. Худющий – кожа до кости – он уплетал что-то, упавшее со стола. Это был трудный рейс – грозы над дорогой, тени на горизонте, – но кот беззаботно расхаживал по коридорам, совсем как дома. И хотя капитану не понравилось, что в поезд пустили животное, даже она примирилась и с восторгом смотрела, как «безбилетник» гоняется по коридору за солнечным зайчиком. Одна из поварих назвала его Дмитрием, Димой, в честь своего дедушки с точно таким же вечно голодным взглядом.
– Хочешь сделать что-нибудь полезное? – спрашивает Вэйвэй, и кот трется головой о костяшки ее пальцев.
Капитан – во всяком случае, та капитан, которую они знали, – безбилетников не жаловала. В прежние годы находились отчаянные головы, готовые попытать счастья, несмотря на высокие штрафы. Люди, считающие, что риск того стоит. Однажды, когда Вэйвэй было то ли пять, то ли шесть лет, она играла в багажном вагоне. Это было самое начало путешествия, поезд еще не добрался до Стены. Стояла зима, рельсы покрылись льдом, мороз рисовал узоры на окнах.
Там, в багажном вагоне, под грудой парусины прятался человек. От него пахло потом и спиртным, поэтому Вэйвэй и нашла его, разворошив тяжелые слои ткани, чтобы добраться до чего-то необычного, чему, как она прекрасно понимала даже в том возрасте, здесь не место. Она помнит, как его пальцы обвились вокруг ее запястья, помнит зловонное дыхание. «Меня здесь нет, – прошептал он. – Поняла? Меня здесь нет». Он расстегнул куртку, и Вэйвэй заметила под ней блеск ножа.
Она побежала к Профессору. Хоть и была еще совсем маленькой, но все же понимала, когда человек есть и когда его нет. Понимала, что нож не может сделать человека невидимым. Профессор подхватил ее и ураганом ворвался в каюту капитана, требуя ответа, почему ребенок оказался в такой опасности.
После этого всполошилась вся команда. Стюарды говорили Вэйвэй, что она храбрая девочка, повар положил ей добавочную порцию заварного крема, а Аня Кашарина обняла ее и сказала, что надо научиться быть осторожной.
Ей не сообщили, что случилось дальше. Объяснили только, что безбилетник был плохим человеком. Спрятаться в поезде, не заплатив за билет, – это все равно что украсть. Безбилетник ничем не лучше вора.
Прошло много времени, прежде чем она узнала правду.
Не дожидаясь, когда поезд достигнет Стены, безбилетника вышвырнули наружу. Об этом ей поведали однажды вечером двое контрабандистов, Белов и Ян, заливая утробу выпивкой в ожидании нового рейса и предаваясь хвастливым воспоминаниям. Они рассказали, как открыли дверь вагона, чтобы напугать «зайца», преподать ему урок. Зимой поезд идет медленно, отбрасывая снег в сторону.
– Но как вы открыли дверь? – спросила она, не уверенная в правдивости рассказа. – Ни у кого больше нет ключей.
Белов рассмеялся:
– Сестренка, тебе лучше