Мы обошли полигон и приблизились к служебному зданию, откуда тут же вышел слуга – пожилой мужчина, но не кажущийся хилым. Что логично, ведь наверняка нужно немало сил, чтобы заниматься с такими крупными псами. Раскланявшись, он сообщил, что собаки хорошо покушали и самочувствие у них уже лучше, а затем пропустил нас внутрь. Подхватив из корзинки лакомства, какие-то маленькие сухонькие гранулки, Кэс дал мне пару горстей, насыпал еще себе в карманы, и повел дальше.
Дом оказался разделен надвое, и пока мы шли по жилой части, парень рассказывал, что Рив (тот самый встретивший нас слуга) здесь и обитает, совсем рядом со своими подопечными, готовит для них, ухаживает и занимается прочими вещами, связанными с овчарками.
– Вот здесь они обитают, – отворил передо мной очередную дверь Кэс.
Если проводить экскурсию в доме парень отказался, то о псарне рассказывал с удовольствием. Казалось, находиться здесь ему куда приятнее, он даже держаться стал по-другому. А уж когда мы пришли к вольерам, за которыми в тепле и сухости отдыхали овчарки, совсем расцвел. Впрочем, это и не мудрено. Будь моими единственными друзьями собаки, я бы тоже дневала и ночевала возле них, старательно избегая купленного тираном-отцом особняка.
«А ведь это та же клетка».
Я внезапно посмотрела на дом совсем другим взглядом. Непривычным к роскоши лейнборовцам богатое трехэтажное здание точно виделось королевским дворцом, но по сравнению со столичными поместьями оно казалось убогой конурой. Да и сам парень наверняка ощущал себя прикованным на невидимую цепь псом.
– Псарни изначально не было предусмотрено, ее достроили по моему проекту, – вырвал меня из размышлений гордый голос Кэса. – Ну и Рив помогал. Он все-таки больше знает, что нужно собакам.
Честно признаюсь, к будкам я подходила, затаив дыхание и ужасно опасаясь того, что увижу. Как ни крути, а люто-волк серьезный противник и наверняка успел прилично потрепать овчарок, до последнего пытающихся исполнить приказ хозяина и выиграть ему драгоценные мгновения для бегства. Но куда сильнее беспокойства о псах меня грызла тревога об их владельце.
Пусть сам Кэс старательно изображал невозмутимость, я помнила, с какими глазами он рассказывал о мамином подарке. И понятия не имела, как он отреагирует, если раны все же окажутся слишком серьезными…
– Хен, Ханд, к вам гостья, – между тем, весело объявил парень.
Услышав голос любимого хозяина, овчарки навострили уши и даже попытались завилять хвостами. Вопреки моим опасениям, все вовсе оказалось не так страшно. Перебинтованные овчарки резко пахли лекарством, но взгляд у них был живой, теплый, удивительно разумный. Сейчас они ничем не напоминали жутких кровожадных монстров, так испугавших меня ночью. Да и тот страх показался глупым и нелепым. Теперь я не понимала, как могла не заметить, что на собачьих мордашках расплываются улыбки.
– Привет!