«Достал падлу!» – ликующе подумал Рух и взгромоздился на тряпичные ноги, шалый от удачи и радости.
– А ну погодь! – заорал он и, шатаясь, побрел за врагом.
Воздяга оттолкнулся всеми четырьмя, пролетел сажени три и шмякнулся кучей дерьма. Рух чувствовал недоумение, захлестнувшее тварь. Страха воздяга не испытывал, не умел, просто хозяин велел ему уходить.
– Стой, дерьмоед! – Рух захромал, размахивая оружием.
Воздяга рванулся, прыгнул на откос, чутка не рассчитал и врезался грудью, посыпались комья земли. Чудище заработало лапами, неловко втянуло себя наверх и утащилось в лес. Догонять сил уже не было, Рух плюхнулся на колени, опершись на тесак. Его колотило. Располосованный балахон хлопал на ветру, из порезов сочилась белесая упыриная кровь. Сука, легко отделался!
Пантелей ворочался и хрипел, силясь что-то сказать. Черные губы слиплись, кожа, содранная со лба, лезла в глаза.
– Тихо-тихо. – Рух подполз к спасителю и успокаивающе провел рукою по голове.
Пантелей послушно затих. Потрепало его славно: тело искромсано, сломаны обе ноги, осколки костей торчали из ран. Он отупело-изумленно пробормотал:
– С-совсем не б-больно…
– Заступа! Заступа-батюшка! – Из воды выскочил Федор, подняв тучу переливающихся на солнышке брызг.
– Ну чего орешь? – поморщился Рух.
– Ты… ты… ты ж… – зачастил Федор, перевел взгляд на Пантелея и всплеснул руками. – Он… он тебя оборонил!
– Я же говорил, – слабо улыбнулся Бучила. – В ком-то осталась божья искра, ее ведь ни колдовством, ни злодейством не потушить.
– Да хрен ли теперь! – Федор бросился к Пантелею, заохал. – Ты держись, Пантелеюшка, держись. Ух и молодец, не спужался тварюги адовой.
Пантелей закивал, надувая багровые пузыри.
– Не вернется чудище? – Федя покосился на лес.
– Не