Иннокентий вытащил из того же канта планшета заострённую палочку и сноровисто нарисовал на листе нечто, похожее на саксаул. Добавил стрелочки.
– Это схематический куст Мультиверсума.
Зрители с любопытством склонились над чертёжиком «саксаула».
Узел внизу – точка бифуркации матричного реала, с чего и началась ветка Мультиверсума со всеми нами. Эта точка соответствует февралю две тысячи двадцать второго года, когда решалась судьба СВО. Налево пошла ветка, где войны не случилось.
– То есть нас там нет? – спросил Ларин.
– Вы там есть, но в этой паутинке нет войны. Зато вторая, справа, это именно та фрактальная координата, где начиналась священная военная операция, и в неё попали все мы. Рисунок, естественно, абсолютно не масштабный, условная проекция развития событий, не больше. Узлов на ветвях может быть намного больше, и я отметил лишь те, где живём мы.
– А этот, где мы сейчас, где?
– Скорее всего, это мир после сотого реала, судя по словам бота о том, что здесь идёт двадцать второй год после завершения войны с Украиной.
– Он сказал Евровойны, то есть здесь Россия воевала со всей Европой и НАТО.
– Главное, что здесь мы победили, – сказал Шалва.
– Ещё вопросы? – Иннокентий повернулся к Ларину. – Ты всё понял?
– Не дурак, – беззлобно ответил лейтенант.
– Сколько же таких колючек содержит весь Мультиверсум? – поинтересовалась Снежана.
– Бесконечное множество, – усмехнулся «восемьдесят восьмой Лобов». – Реалы множатся каждое мгновение, причём все без исключения, в том числе каждый новый.
– Это где ж они размещаются? – недоверчиво сказал Ларин. – В каком пространстве?
– В гильбертовом, как его называют физики. Оно имеет бесконечное число измерений и нами не воспринимается.
– Мы даже четвёртое измерение не можем ощутить, – сказал Шалва.
Иннокентий, свернув планшет, без следа исчезнувший в складке костюма на бедре, встал.
– Где встретимся после разведки?
Обменялись взглядами.
– Давайте в нашем реале, – предложил Тарас, – двадцать третьем.
– У нас полно беспилотников и спутников, – проворчал Штопор.
– Зато нет ни «старух», ни «Баталеров», ни терминаторов, – весело проговорил Михаил.
– Хорошо, – в один голос согласились Итан и Иннокентий.
Снежана рассмеялась.
– Дети одного отца! И не братья! Обожаю вас!
Тарас ревниво покосился на девушку, и она, заметив его взгляд, снова рассмеялась, дотрагиваясь до его локтя.
– Тебя тоже.
Ларин, настроение которого менялась как погода в горах, захохотал.
– Везёт же некоторым!
– Отправляйтесь, – сказал Иннокентий. – Мы за вами.
Чувствуя нарастающее беспокойство от предстоящего похода в зигзаги реалов – вдруг не получится?! – Тарас подождал Михаила,