Академический литературный альманах №14. Н. Г. Копейкина

прихода лета, когда начинается курортный сезон, и когда со всех концов необъятной страны в приморский город «слетаются ласточки», романтически настроенные, любвеобильные, и, как правило, доступные.

      Если учитывать, что наш земляк к тому же обладал хорошо подвешенным языком, слыл прекрасным рассказчиком, не лишённым, я думаю, достаточно бурной фантазии, с неплохим чувством юмора, то вот и ответ, почему его имя стояло в первой пятерке городских сердцеедов.

      Вечером же засели мы с Костаки и его коллегой, тренером по боксу Сейраном в том самом «КАФЕ-БАРЕ». Нинеллу наше общество не интересовало, она удалилась в домик, так что сложился у нас очень даже уютный сухумский мальчишник. Вскоре оказалось, что коньяк «Кизляр» очень даже ничего, если запивать его пивом, похожим, правда, скорее на квас.

      И вот, сидим мы, как я уже говорил, достаточно уютно на веранде кафе, где-то внутри помещения лавандовым, слегка хриплым голосом Софии Ротару надрывается магнитофон, а за столиком нашим неспешно течёт дружеская беседа. И, как часто бывает в мужской компании, когда другие темы исчерпаны, естественным образом начинается разговор о женщинах. Конечно, здесь, в смысле искусства повествования, равных Костаки нет и быть не может. Истории любовных приключений, мастерски преподнесённые рассказчиком, сменяют друг друга, становясь всё более изысканными, динамичными и откровенными, провоцируя море ответных эмоций у слушателей. А коньяк, вкупе с пивом окрашивают происходящее в романтические цвета, придавая услышанному одновременно некую сказочность и почти осязаемую реальность.

      В эпоху моей молодости в аптеках не продавались стимуляторы типа сегодняшней «Виагры», их просто не было. Поговаривали, правда, что в сухумском институте экспериментальной патологии, для опытов над обезьянами, использовали некий препарат подобного типа, якобы называемый «бобровкой». Так вот, то ли «сладкие» истории Костаки сыграли свою коварную роль, то ли в выпитом алкоголе присутствовала эта самая пресловутая «бобровка», но я вдруг почувствовал нечто, чего не чувствовал ранее. Вдруг перехватило дыхание, сердце заколотилось в бешенном темпе, я явно почувствовал мощный прилив крови к ушам и, особенно, к другим частям тела.