– Никакого наказания не будет, – отметил отец. – Ты была, есть и будешь принцессой, Азалия. То же самое касается и Смертного Греха.
– Но, мой господин… – пролепетал с пола бес. – Правила были нарушены. Как же?.. Акх!..
Договорить слуга не смог, так как Нарцисс щёлкнул пальцами, и тот лишился способности говорить. Да что там! Бес даже дышать не мог. Голос пропал, и ему осталось только царапать собственную гортань, чтобы сделать хотя бы глоток воздуха. Но никто не обращал на беса внимание.
– Задание выполнено, – отметил Нарцисс. – Душа человеческого дитя принадлежит Аду. Более того, он приведёт за собой последователей. Можете продолжать ужин.
После этого Нарцисс вновь замолчал, отпуская своего слугу, отчего бес шумно закашлял. Я же начала злиться. Всё так идеально шло, но кто бы мог подумать, что всё будет разрушено именно папочкой? В чём дело? Это уже далеко не первый раз, когда он так рьяно защищает статусы представителей Смертных Грехов. Что с этим не так? Ему плевать на то, как уничтожают себя его дети. Плевать, что я обручилась с невинным мальчишкой. Плевать, что периодически его же дети развлекаются друг с другом во дворце Блуда. Но неужели его так беспокоят статусы?
Нет… Так просто я этого не оставлю. Что-то всё же произнесу, раз ты сам заговорил.
– Однако я больше не намерена принимать участие в этих семейных ужиных, – произнесла, смотря отцу в глаза. – Мне надоел этот аншлаг. Если будет желание встретиться со мной и поужинать, сам приходи в мой дворец, папочка. Один. Без этого гнильца. А теперь, с вашего позволения…
Не дожидаясь, когда Череп снимет с меня полотенца, которыми он прикрывал одежду, я спрыгнула на пол. Скелет же всё принялся убирать так же элегантно, как и раскладывал. Хотя Георгин всё же кое-что умудрился урвать, а именно: тарелку с небольшими бутербродами, которую явно возвращать не собирался. Как кот ближе к себе всё подтянул, не желая с кем-либо делиться.
– Кем ты себя возомнила?! – прозвучал женский крик, на который я тут же обернулась.
Калла. Первая принцесса. От злости она ударила кулаками по столу, отчего с её груди слетел небольшой значок, символизирующий её Смертный Грех Чревоугодия, – Шакал. Значок пару раз ударился о столешницу, а после упал на пол, катясь куда-то в сторону. Но всем было плевать. Особенно самой Калле.
– Думаешь, что какая-то особенная? Раз отец за тебя заступился, то всё – стала любимицей? Ты ничем не лучше нас! Ему на тебя плевать!
Самое странное – Калла сидела рядом с отцом по его левую руку. И, когда она говорила это, Нарцисс даже не дрогнул. Не подтверждал и не опровергал слова дочери. Словно это его не касалось. Он уже сказал то, что хотел сказать. Однако меня не интересовал Нарцисс. Сейчас меня больше интересовала Калла. Эта прекрасная девушка, которая своей внешностью так сильно напоминает