– Вот и я думаю точно так же!
Мы улыбнулись друг другу.
– А что, собственно, мы расследуем? – спросила я. – Профессор Д’Оливейра сказала, ты здорово разбираешься в живописи – значит, догадываюсь, это как-то связано с искусством?
– Совершенно верно. Заходи в комнату, я введу тебя в курс дела. – Он отворил дверь в инструктажную.
В отличие от прошлого раза, когда я тут была, сейчас кроме нас внутри оказалось довольно много народа. Все сидели за столами – в основном листали папки с документами. Мы уселись в дальнем конце, у батареи. Конечно, холодный ветер с улицы в эти кабинеты не долетает, но в подземелье всё равно было холодновато.
Я осмотрелась по сторонам. Один из сидящих рассматривал что-то вроде фотографии – только при помощи телефона.
– Что это он? – шёпотом спросила я Артура.
– Это такое специальное приложение. Он изучает такую особую микроплёнку – слыхала про них?
Я на миг прикрыла глаза, мысленно вызвав свой кабинет с информацией и перелистывая воображаемые написанные от руки карточки, пока не добралась до нужной.
– Плоский кусочек плёнки с микрофотографиями какого-нибудь документа, – зачитала я возникший перед мысленным взором текст.
– Именно. Крохотные изображения, которые приходится читать с помощью специальных увеличительных устройств. А у него такая штука, называется «нанофильм». Изобретена кем-то из Гильдии – а прочитать можно только со специальным приложением Гильдии.
– Ух ты, круто.
Артур показал на другого агента – женщину, которая, казалось, сидела, глядя прямо перед собой. Из необычного в ней – ну, кроме неподвижности – были только очки, массивные и неуклюжие. Мне сразу вспомнились специальные очки, какими окулисты проверяют зрение.
– Смотрит информационный ролик, – пояснил Артур.
– Что, прямо взаправду что-то смотрит? – неуверенно переспросила я. Может, он меня просто дразнит?
– Ага. Эти очки на ней – ещё одно изобретение Гильдии – спектакуляр. Линзы на самом деле – крошечные экранчики.
– Ух ты, – повторила я и подалась вперёд. – Так в чём наше-то дело состоит?
– О, тебе понравится. Это про Национальную галерею.
– Серьёзно?!
– Когда дело касается искусства, я всегда серьёзен.
Я посмотрела на него: мальчишка мальчишкой – пушистые светлые волосы, ямочки на щеках. Нет, даже представить себе его серьёзным не удавалось.
Он вытащил из папки, которую мне дала профессор, листок бумаги.
– Это вот доктор Элизабет Макдоналд, директор Национальной галереи, – сообщил он, показывая мне вырезанную из газеты фотографию пожилой дамы в твидовом костюме и лоферах. Она стояла перед «Подсолнухами» и на фоне большого полотна казалась совсем миниатюрной. Седые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке. В целом она скорее напоминала добрую бабушку из детской книжки, чем директора одной из самых знаменитых картинных галерей мира.
– Ага-а, –