Холодный ветер вновь просвистел и брызнул ему в лицо. Йоханн нервно огляделся по сторонам – на этот раз все окна и двери в комнаты были закрыты.
Странно.
Не желая придавать этому значение, Йоханн кинулся к дверям спальни и заперся на замок. Он даже не вызвал своего камердинера и переоделся сам, скинув одежду на пол, – Карл все равно придет перед сном, откроет дверь своим ключом и все здесь приберёт. Разобравшись с ночным халатом, Йоханн нырнул под балдахин широкой кровати. Сердце отчего-то неистово стучало, словно происходило что-то ужасное.
Наверное, ветер ему просто показался. Последний бокал вина был явно лишним.
Такое объяснение его вполне устроило, Йоханн прикрыл глаза и расслабился.
Засыпая, он чувствовал лёгкий запах сырой листвы.
***
Жизель Фабре, камеристка Фелисите, помогла юной хозяйке распускать волосы и вытаскивала из её замысловатой прически серебряные шпильки, увенчанные драгоценными камнями.
– Разбуди меня завтра рано и принеси костюм для верховой езды. Я тоже пойду на охоту. И пусть мне приготовят моего коня Каннели, – распорядилась Фелисите.
– Хорошо, мадемуазель, – отозвалась Жизель.
Они сидели перед туалетным столиком – точнее, Фелисите сидела на мягком табурете, а Жизель стояла позади нее, – и глядели друг на друга через зеркало в позолоченной оправе. Фелисите была стройной черноволосой девушкой семнадцати лет. Она всегда уделяла большое внимание внешнему виду, а когда в доме стал гостить мсье Лука, то прихорашивалась в разы усерднее. Ей хотелось выглядеть идеально —отутюженный наряд, безукоризненная прическа, очищенные украшения, замаскированные пудрой дурацкие веснушки на носу. Добиться такого туалета ей помогала её любимая камеристка.
Жизель работала у Янесов уже пять лет. Когда она впервые появилась в этом доме, двенадцатилетняя Фелисите ее невзлюбила. Прошлая камеристка, взрослая толстая тетенька с кротким нравом, нравилась ей куда больше, чем двадцатилетняя белокурая девушка с задорным огоньком в глазах. Но прошло несколько месяцев, и Фелисите поняла, что с Жизель куда интереснее. Новая камеристка была молода и понимала, что нужно девочке. Более того, она гораздо лучше разбиралась в нарядах и косметике. Жизель делала прекрасные прически, подбирала косметику в тон наряду, а украшения в тон косметике. Еще она всегда вовремя заправляла кровать и каждый вечер меняла печенье на прикроватном столике, которое за день успевало высохнуть. Фелисите была так довольна ей и так к ней привязалась, что теперь даже не представляла, как раньше без неё обходилась.
– Ваша сестра тоже поедет? – осведомилась Жизель, укладывая шпильки в резную шкатулку из красного дерева.
– Нет, – ответила Фелисите. – Она сказала, что такие развлечения ей не по душе. Моя сестра вообще особа своеобразная. Как тебе кажется?
– Мы с камеристкой мадемуазель Мари живем в одной комнате, и та в ней просто души не чает.
– Ну,