Круглый год. Детская жизнь по календарю. Марина Костюхина

(в виде объемной брошюры), то уже в раннее советское время массовым стал отрывной календарь, прикрепляемый на календарную стенку. Специалист в области книгопечатания констатировал: «Отрывной календарь завоевал прочное место в обиходе каждой семьи, сделавшись необходимой культурной принадлежностью домашнего быта, без которой нельзя обойтись»53. Запрос на отрывные календари во много раз превосходил полиграфические возможности советских издательств. До 1940‑х годов отрывной календарь печатался на единственной в СССР календарной машине, мощность которой была 65 тысяч экземпляров в сутки. Машина печатала календари на следующий год начиная с мая, но удовлетворить спрос так и не удавалось. По востребованности у населения в первые советские годы лидировал колхозный календарь: значительную часть потребителей календарей составляли деревенские жители, для которых он в первые десятилетия советской власти заменял и книгу, и газету54. Численник, прикрепленный к календарной стенке с изображением революционной символики, исторической личности или народного героя, заменял лубочную картинку и икону, прежде висевшие на стенах каждого русского дома.

      В советских календарях не было рекламы и ненаучного материала в виде предсказаний и оракулов, зато стало много политической риторики и идеологии в виде краткого изложения речей, тезисов статей и цитат из партийных документов. По сути они выполняли функции старорежимных оракулов, предсказывая наступление светлого будущего, признаки которого календарь видел уже в настоящем. Политические нарративы перемежались текстами просветительского характера.

      Оборотная сторона листа отрывного календаря… и большая часть так называемого настольного календаря содержат разнообразный литературный материал, имеющий большое агитационно-пропагандистское значение. Это значение с каждым годом все больше учитывается советскими издательствами, преследующими цели культурной революции, и календарь превращается в массовое орудие политической и культурной пропаганды55.

      Пушкинский календарь: К 100-летию со дня гибели А. С. Пушкина. Даты. М.: Изогиз, 1937

      Между культурной революцией и политической пропагандой ставился знак равенства. По образному выражению Наума Коржавина, «грамоту все тогда получали вместе с людоедством»56 (отрывки из «Медного всадника» Пушкина и «Каштанки» Чехова чередовались с сообщениями о революционном терроре и призывами к уничтожению троцкистов). «Чистой» культуры в советском календаре никогда не было, даже если о политике в нем не упоминалось ни слова. Так, в 1937 году, когда вся страна торжественно отмечала 100-летие со дня гибели Пушкина, был подготовлен и напечатан Пушкинский календарь57, а 150-летие со дня рождения поэта в 1949 году прошло незаметно, без выпуска календарей и торжественных мероприятий. В первом случае обличалась жестокая сущность царизма, убившего великого поэта, а во втором случае идеологическая