– Требование «широкой» дискуссии по всем вопросам.
– Жалобы на политику «застращивания инакомыслящих».
– Неверная политика в регулировании зарплаты рабочих и служащих320.
Несмотря на то что все эти проблемы предлагалось обсудить часа за два, собрание оказалось нервным и гораздо более затяжным.
Ляпин имел подробные инструкции, как и о чем говорить; регламент предоставлял ему 1 час 15 минут, а на прения были отведены всего 10 минут – как вскоре станет ясно, далеко не достаточных. Ляпину противостоял Иван Иванович Кутузов, проходящий в материалах как студент 3‑го курса мехфака и член правления института по студенческим делам. Титаническая конфронтация этих двух коммунистов будет занимать томичей до конца дискуссии, если не дольше, и новости о ней долго не будут сходить со страниц местной газеты и различных партийных бумаг для внутреннего пользования.
Фамилия Кутузова появляется в нашей истории внезапно. В отличие от родственников и друзей ленинградских вождей или Ивановой, уже не в первый раз вступившей с партией в открытую конфронтацию, Кутузов был начинающим томским оппозиционером. Харизматичный, но немного прямолинейный коммунист не был до этого замечен в политическом инакомыслии. Однако именно он, а не звезды оппозиционных баталий Москвы и Ленинграда окажется самым опасным противником ЦК в Томске. То, с каким ожесточением Кутузов противостоял официальному докладу Ляпина в своем институте, станет притчей во языцех и началом его оппозиционной карьеры.
С одной стороны Ляпин, партийный аппарат и студенты СТИ середины 1920‑х годов. С другой – Кутузов и горстка студентов, недовольных внутрипартийной ситуацией. Один – высокопоставленный партийный аппаратчик, другой – харизматичный оппозиционер, непонятно откуда взявшийся. Чтение стенограммы удивляет: невероятно, чтобы дискуссия на уровне студенческой ячейки была организована совершенно так же, как дискуссия на партийном съезде! Доклад, содоклад, если есть в нем надобность, вопросы и ответы, прения. У всех право на мнение, все могут записаться и попросить высказаться. Партийный дискурс был един, и этим правилам игры подчинялись все участники.
В начале своего выступления Ляпин остановился на «кратких объяснениях борьбы с оппозицией» и на недавнем обещании оппозиции «сохранить партийное единство». В октябре 1926 года вожди оппозиционеров согласились подписать «перемирие». В русле этого перемирия «объединенная оппозиция» признавала некоторые свои ошибки, но получала право отстаивать свои взгляды в рамках устава ВКП(б). Ляпин сожалел о том, что лидеры оппозиции, увы, не сдержали своего слова. «Оппозиция, не получив поддержки со стороны ячеек, подала заявление, где она отказывалась вести фракционную работу. На деле мы видим, что она <…> обманула интернационал. После этого обещания Зиновьев выступил в клубе печатников о „Правде“, он забросал наш Центральный орган грязью»321.
Ляпин не называл заявление 83‑х, но говорил