Жаккар, исследователь творчества «чинарей», описывает этот мир так: «Этот вымышленный мир представляет собой некоторым образом место соприкосновения с божественным, место экстрасенсорного контакта, и что еще важнее – контакта, независимого от разума – осмелимся сказать, заумного»[12]. Вестникам неведомо время – для них нет прошлого, настоящего, будущего. Также у них нет ни желаний, ни скуки, ни нужд и забот. Они растениеподобны – Друскин сравнивает их с деревьями: «Деревья имеют преимущество перед людьми. Конец событий в жизни деревьев не утерян. Мгновения у них не соединены. Они не знают скуки и однообразия. Вестники живут как деревья. У них нет законов и нет порядка. Они поняли случайность. Еще преимущество деревьев и вестников в том, что у них ничего не повторяется и нет периодов»[13].
С соседними мирами, где живут вестники, можно соприкоснуться лишь в одном случае – если выпасть из времени и отказаться от человеческого языка. По Липавскому, сущность человека – находится во времени, и это понятие является второй рубрикой.
Валерий Сажин нашел общее между идеями Липавского и Анри Бергсона, который внес в философию новую концепцию темпоральности. Действительно, Лосский, развивавший интуитивистскую философию Бергсона и преподававший у Липавского, мог познакомить студента с идеями этого французского мыслителя. Бергсон высказал неожиданную для своей эпохи мысль, что бытие не является неизменным, а, наоборот, динамичным, его сущность заключается в длительности, а мир состоит из процессов, текучести и изменений. Согласно Бергсону, бытие представляет собой бесконечный процесс свободного творческого развития, а наша жизнь – это непрерывное созидание самих себя, в котором каждый миг является актом творчества.
Липавский утверждает, что человек вносит время в мир благодаря своему сознанию, которое представляет собой процессы, текучесть и изменения. Время возникает в мире благодаря сознанию человека, выраженному через речь. Речь выполняет функцию называния, различения, описания, указания и объяснения, что создает разрыв между сознанием и миром, а первое придает динамику последнему: «Тот, кто хочет ответить на вопрос, что такое время, должен предварительно ответить на вопрос, что такое преобразование»[14].
Удивительным образом, но с разницей примерно в десять лет, в Париже вышла книга Жан-Поля Сартра «Бытие и ничто» (1943), где философ на языке экзистенциализма и феноменологии рассуждал в схожем с «чинарями» ключе о двух типах