– Полных шестнадцать! – отрапортовала Аня.
– Короче, если тебе идти некуда, предлагаю работу. Предупреждаю сразу, работать будешь тяжело и пока я не поправлю свои дела – бесплатно, но гарантирую еду и крышу, а если все сложится – жениха богатого. Я тебя здесь не держу, поэтому сможешь уйти, если найдешь что-то надежнее или мужика.
Аня ахнула на грубой фразе про найти мужика. Но все же уточнила:
– А в чем подвох?
– Ну, тебе придется жить со странной женщиной, – пожала плечами Лара.
– С какой?
– Со мной.
Глава 4. Это вы меня позвали
Тем вечером все Ларины новые знакомые замерли в ожидании выстрела: Лара целилась в голову Евгению Петровичу. Не очень часто, но бывали моменты, когда Лара, все же, задумывалась над смыслом того, что она делает. Сейчас Лара вообще ни о чем не думала, она выпендривалась.
Началось все утром, когда случилось невероятное и Кондратий Федорович соизволил пригласить Лару к себе на чтение стихов. Девушка не была уверена в хорошем отношении мужчин к женщинам в XIX веке, но подозревала, что дела обстояли не лучшим образом. К такому выводу она пришла после того, как целый вечер пыталась вспомнить, кого из знаменитых русских писательниц XIX века знает, потом задумалась о том, что и с образованием здесь была какая-то беда: она не была уверена наверняка, но из курса Истории России помнила, что ходить на пары в универ женщинам разрешили где-то в 60-е годы XIX века. Запомнила Лара это лишь потому, что позавидовала прежнему положению дел – ей на пары ходить нужно было обязательно.
В любом случае, можно много говорить о месте женщины, но Лара обожала лекции по литературе и точно знала, что образ Татьяны Лариной является типичным для представительницы того времени: возвышенная, печальная и падающая в обмороки. Из этого списка Лара умела только падать в обмороки.
Но возвращаясь к выстрелу. Все началось с Ани:
– Лариса Константиновна, – нерешительно обратилась та.
Лариса Константиновна что-то пробубнила, но предпочла не просыпаться.
– Лариса Константиновна, – обратилась Аня уже громче, – принесли письмо вашему брату, просили срочно передать.
– Какому брату? – от удивления Лара даже проснулась.
Разумеется, она имела брата, но явно не в этом столетии, и явно не родного. Да и вообще, парень тот был неприятным и получить письмо для него даже в утро девятнадцатого столетия не хотелось.
Сквозь плотные шторы пробивался утренний свет. Нельзя сказать наверняка, утро это или день. На Петербург опустился ноябрь, холодный и промозглый, когда ждешь включения центрального отопления. Ах, да, здесь и отопления нет. Ларе захотелось в родную ванну с теплым полом, на котором так приятно лежать, когда нельзя сказать наверняка, утро это или день.
– Максиму Константиновичу… – неуверенно протянула Аня. – Но я думаю, что у них недостоверный адрес, Максим Константинович же здесь не появляются…
– Максима Константиновича не существует, – зевнула Лара. –