– Лариса Константиновна, – приветствовала ее госпожа Вейцман.
– Мадам, – поклонилась Лара.
– Екатерина Андреевна, какое счастье быть здесь! – в восторге воскликнула Аня, которая до приезда Лары была тем еще аутсайдером местной тусовки.
– Анна Матвеевна, – наконец все закончили называть друг друга по именам, что, по мнению Лары, было страшной глупостью.
Теперь Ларе предстояла истинная пытка культурным досугом, впрочем, не так много вариантов досуга предполагалось в эти суровые времена. Самое распространенное развлечение, конечно, – театр, но местный репертуар Лару вообще не радовал: опера да балет, она же любила мюзиклы. Девушка еще раз вздохнула и, в сопровождении Ани, возникла в бальной зале. Здесь Лара сразу оценила, где расположены основные светильники: как уже говорили, балов она не любила. Но не любила она их по очень простой причине – свечной воск в волосах и на плечах не был ее любимой частью танцевальных вечеров: БДСМ она не практиковала.
Найдя зону, свободную от воска, Лара умостилась у окна и начала ждать, когда кто-нибудь интересный составит ей компанию. В Петербурге, как правило, молодую графиню сопровождали Трубецкие, Сергей Петрович Лару недолюбливал, зато жена его, Екатерина Ивановна, души в девушке не чаяла. Дама эта была не особенно красива, но обладала невероятным обаянием. Про Лару, по мнению самой Лары, можно было сказать примерно то же самое. Поэтому (вероятно здесь речь идет о некой женской солидарности) дворянки понимали друг друга.
Лара оказалась в чужом краю, история которого являлась для Лары такой же загадкой, как, положим, история племени ацтеков, хотя и об их быте Лариса Константиновна могла бы припомнить занятный факт. Так или иначе, но на балах Лара предпочитала милую беседу, а не танцы. Поэтому просила представлять ее офицерам, исключительно не снявшим шпаги.
– Лариса Константиновна, вы пришли? – Георгий Михайлович осторожно поцеловал автоматически протянутую руку. – Анна Матвеевна.
– Милостивый Георгий Михайлович, имела ли я сие моральное право – отклонить подобное занятное предложение? – Лара снисходительно улыбнулась.
Молодой офицер ей, конечно, нравился, но не более милого ребенка. Парнишке едва ли исполнилось восемнадцать: как хорошо, что в армию шли с пеленок. Так или иначе, но горячность поручика напоминала Ларе поведение Д’Артаньяна из советского мюзикла.
– Лариса Константиновна, могу ли я надеятся на первый танец? – в его глазах читалась уверенность юности, не знавшей отказа.
– Боюсь вас