Глава 4
Тайная союзница
– Знаете, Виталий Михайлович, я, пожалуй, навряд ли согласилась бы и на пост председательский, тем паче на участие в ваших игрищах, кабы не… внук. Мы вроде как все ему добра желаем. Даже великие князья. По крайней мере, на словах. Но вы – именно что на деле.
– Вы про…
– Нет-нет, речь не о его лечении, отнюдь, – отмахнулась она. – Хотя слыхала, каких трудов оно вам стоит. Вы же, по сути, своё здоровье в него переливаете. Но я сейчас о другом. Признаться, я, когда Алёшу ныне в Москве впервые увидела, поначалу и не признала. Был ребёнок ребёнком, мальчишка. Даже шинель солдатская возраста не добавляла. Ныне же совсем иной стал, хотя года не прошло. И взгляд, и походка, но главное – ума и рассудительности так прибавилось, словно он десять лет прожил. А то и двадцать.
– Переживания, – напомнил Голицын. – Плюс ответственность.
– И они сказались, кто спорит. Недаром у него виски побелели. Столько всего на бедного свалилось, не всякий взрослый вынесет. Кстати, не подскажете, откуда у него прозвище такое взялось – Серебряный? Часом, не ваша работа?
– Берите круче. Он его в Оренбурге от простого народа получил. Если не ошибаюсь, в день венчания на царство. А кто именно первым исхитрился такую ассоциацию с его ранней сединой провести – потёмки.
– Жаль. Уж я бы не поскупилась с наградой. Так вот, я про переживания. Сдаётся, помимо них и кое-что ещё свою роль сыграло. Точнее, кое-кто. Воспитатель отменный. Да-с.
– Ну уж, вы меня того, в конфуз вводите, – смущённо ляпнул Голицын, от замешательства на секунду выходя из великосветской роли. Но Мария Фёдоровна не обратила на это внимания, небрежно отмахнувшись.
– В конфуз, когда незаслуженное приписывают, а я всё правильно говорю, – твёрдо сказала она и грустно вздохнула. – Я виновата перед Ники. И вина эта до сих пор терзает мне сердце. Знала, что ему императором быть, а сама ничего не сделала, дабы из него хороший, мудрый государь получился. Всё больше об его телесном здоровье заботилась. Зарядки всякие, обливания водные, к неприхотливости в еде приучала вместе с младшим братцем…
– Но и это нужно, – вставил Виталий.
– Соглашусь. Однако помимо тела надобно было и о головах их подумать. Да и Саша мой, – с удивительной нежностью и грустью произнесла она имя своего покойного супруга, – тоже промашку дал. Вроде и не делал детям поблажек, но хотел, чтоб они вели себя как обычные: играли, дрались, шалили, и ни о каких престолах не помышляли. Всё думалось: рано, пусть порезвятся немного, вот и… дорезвились.
– Сложилось так, – деликатно заметил Голицын.
– А могло сложиться и по-другому, если бы… Да что там ныне говорить. Ники в двадцать шесть лет корону принял. Самый возраст. Алёше до него целых одиннадцать лет, а он ныне кое в чём куда мудрее своего батюшки себя ведёт. Ни тебе глупого ребяческого упрямства, лишь бы по-его всё было, ни… Много чего из худого нет. И во всём – вашу заслугу усматриваю.
– Да